Они шли на север до тех пор, пока небо не стало цвета горелых апельсинов. Дым висел в воздухе, словно пятно сажи на шелковой одежде. Доки, заводы и склады, которые разбудили свои печи в тот день, тоже выбросили в небо свою долю дыма. Солнце превращало здания в четко очерченные силуэты, а башни и шпили – в острые зубы. Высокие дороги пересекали бреши между ними, похожие на кусочки еды, застрявшие между зубами. Первые лучи рисовали на улицах красные, сердитые полосы. Свет вытягивал тени, превращая их в длинных чудовищ.

Главной чертой дня была тишина. Хелес и Нилит шли по безлюдным улицам, и каждая думала о своем, подстраиваясь под быстрый шаг Аноиша. Вскоре после полудня из Небесной Иглы донеслись звуки десятков боевых рогов. Стражники и солдаты, которые еще оставались на окраинах, услышав этот сигнал, побежали на север. Рога трубили с перерывами до заката, уходя все дальше на север. Это немного утешало.

По тем улицам, где торговцы уже не могли держать магазины закрытыми, тянулись тонкие ручейки призраков. Время ночных рынков с их лязгом, разноцветными фонарями, ржанием лошадей и музыкальной мешаниной еще не наступило. Не грохотали бронированные экипажи, не топали солдаты, бегущие за носилками. Даже нищих тут было мало, хотя, возможно, это было связано с особенностями района.

А вот уличных мальчишек тут было в избытке. Живые и мертвые, грязные или слабо светящиеся, они бегали стайками по переулкам, приставая к тем немногим призракам, которые им попадались. Если кто-то ронял корзину, если у кого-то соскальзывал мешок с плеча, беспризорники слетались, чтобы украсть все, до чего могли дотянуться их загребущие лапы. Они, очевидно, без труда убегали от стражников и наемников, а так как последних здесь было мало, никто не мешал юным бродягам наслаждаться жизнью. Дважды они пытались ограбить Нилит и Хелес. В первый раз дознаватель врезала одному из них по уху. Во второй раз Нилит показала им свой меч. Третьей попытки не было.

Солнце капитулировало перед землей, и горизонт стал грязно-серым. Ночь налетела с востока, накрыв мир одеялом из тьмы, которое стерло с неба все цвета. Снова затрубили рога – на этот раз ближе к Небесной Игле. Нилит прокляла эту огромную каменную колонну, которая запестрела фонарями. Теперь Игла была ближе, чем раньше, и занимала главенствующее положение на горизонте. В сумерках Нилит могла разглядеть ее зазубренную верхушку, хотя для этого и приходилось выгнуть шею так, что она начинала болеть.

– Убежище? – неожиданно спросила Хелес.

Императрица покачала головой.

– Нет. Идем дальше.

К этому вопросу они больше не возвращались. Они шли с той же скоростью и не меняли направление, но стали более внимательно следить за тем, что происходит вокруг. Тьма поглотила город. Несколько фонарщиков выползли наружу, чтобы остановить ее натиск с помощью трута и китового жира. Время от времени на пути попадались спешащие по делам призраки – призраки, которых отправили с поручениями упрямые и жестокие хозяева. Прохожие не говорили друг другу ни слова и даже не кивали, а лишь испуганно переглядывались. Каждый человек в Араксе был островом, и каждое столкновение между людьми было опасным, словно извержение вулкана на Разбросанных островах.

Только один раз это правило нарушил пухлый мужчина, ехавший мимо Хелес и Нилит на сверкающем жуке. Судя по тому, с какой скоростью насекомое цокало лапами по брусчатке, мужчина спешил. Одной рукой он придерживал на голове шляпу с мягкими полями, а другой держал поводья. Увидев двух женщин, он вздохнул, выпятив красные, потные губы.

– Не самое подходящее время для торговли, юные девы. На вашем месте я бы повернул обратно, – посоветовал он, едва не задыхаясь.

Но они не повернули и пропустили его, сопровождая безучастными взглядами. Нилит попыталась сразу забыть про него, хотя поднятая жуком пыль все еще щипала ей глаза.

– Что-то его потрясло, – буркнула дознаватель.

– Идем дальше, – твердо ответила Нилит.

Следующий час они провели, двигаясь по извилистой улице, которая уходила чуть к западу. Нилит смотрела себе под ноги и считала шаги до сих пор, пока Хелес не коснулась ее руки. Это была именно та рука, которую отравил слазергаст, и Нилит отдернула ее.

Дознаватель указала вперед, на высокие шпили, которые теперь поблескивали от ламп и свечей в окнах. Высокая дорога протянулась между двумя башнями, прежде чем свернуть в город. На ней стоял ряд факелов. Спрятав Аноиша за деревянной лавкой, Нилит и Хелес выглянули из-за стены. Факелы слега бродили из стороны в сторону – их держали не подставки, а руки. Когда ночной ветерок играл с язычками пламени, в темноте поблескивали доспехи и копья.

– Это плохо. Они кого-то выслеживают.

– Кого же, по-твоему? – спросила Нилит. – Нам нужно спрятаться и подождать, пока они не устанут или не уйдут.

Хелес послушно засуетилась и, хромая, начала заглядывать в переулки и дергать за двери. Район был плотно заселен, и двери были накрепко заперты. Когда Хелес пару раз толкнула в одну конкретную дверь, на нее закричали. Хелес двинулась дальше.

– Сюда, – сказала она.

Они свернули в переулок и вышли на другую улицу, где от большого рынка душ остались навесы, тихие лавки и загоны. Ни один фонарщик сюда не завернул, и навесы делали ночь еще более темной, закрывая не солнце, а звезды.