– И вы, Нилит Райкхар. Жена, которая готова убить своего мужа и тащить его тело несколько сотен миль. – Лирия задумчиво вздохнула. – Вы упорно сражались, верно, императрица?

Нилит невольно согласилась – по крайней мере, если судить по ссутулившимся плечам и устало моргающим глазам.

– Но один вопрос остается без ответа: кто же взойдет на престол?

Настала напряженная пауза, которую нарушила Лирия.

– А кого бы выбрали? Бешеного душекрада, который жаждет власти и крови и все еще пытается доказать всем, что в молодости, много лет назад, он был прав? Безжалостную старую женщину, которую так поглотили мысли о мести, что доверие и преданность для нее – пустой звук? Дочь, которая из-за ненависти готова разрушить империю лишь для того, чтобы предстать перед всеми в роли спасительницы? Или женщину, которая дважды пересекла пустыню и сражалась, чтобы избавить от скверны город, который ей даже не родной?

Лично я знал, кого бы я выбрал. Я понял, почему эти сестры называли себя «просвещенными»: они отлично умели убеждать.

Нилит просто посмотрела на сестер – она то ли лишилась дара речи, то ли просто ждала ответа.

– Мы бы выбрали последнюю, – ответила Яридин, выходя из коридора и бросая взгляд вниз, на людскую массу. – Вы по праву убили Фаразара. Других претендентов на престол город не примет, особенно если учесть, что все они мертвы и порабощены. Мы поможем вам взойти на трон, и вы воплотите в жизнь все перемены, за которые вы боролись.

Значит, они все-таки подслушивали под дверью.

Лирия подошла ближе и заговорила заговорщическим тоном.

– Мы знаем, как вы собираетесь распорядиться властью, императрица. Вы хотите освободить призраков. Церковь Сеша уже много лет мечтает об этом, и мы с радостью встанем рядом с вами у Великого колодца Никса.

– Ты забываешь про это.

Нилит подняла левый кулак, стряхивая рукав халата и тряпки с руки; сапфировый свет залил железо и дерево балкона. Пальцами она оттянула в сторону обтрепанный воротник, и стало ясно, что голубые пары уже захватили большую часть кожи на груди. Они поднимались по шее, и ее смуглая кожа становилась пепельно-черной там, где жизнь превращалась в смерть.

– А вы забыли про это, – ответила Лирия и потянулась к другой руке Нилит – той, на которой был песок, кровь, обломанные ногти и все прочее. Нилит стряхнула с себя ладонь Просвещенной сестры, но поняла смысл ее слов. – У нас нет чудодейственного средства, но яд слазергаста пока что не одолел вас. Время еще есть.

– Полуживой человек лучше полумертвого? – раздраженно бросила Нилит.

Яридин кивнула.

– С точки зрения Города Множества Душ – да.

– Значит, я – последняя, кто остался из ваших кандидатов.

– Нет, – сказала Лирия, решительно качая головой. – Вы – наша последняя надежда. Город на грани гибели. Никс почти пересох, порядок почти разрушен, о правосудии почти забыли. Аракс еще можно спасти, но времени осталось совсем мало. Да, потребуются жертвы, но дело того стоит.

Слова тяжелым грузом повисли над нами. Я бы согнулся под таким бременем ответственности, но Нилит выпрямилась и посмотрела на сестер, вздернув нос, словно пыталась удержать на его кончике пару очков. Я никогда не видел эту женщину столь властной, и мне стало ясно, что императрица принимает вызов.

– А я-то предполагала, что мне придется с боем прокладывать себе путь из подземелий Культа Сеша, – сказала она.

– Мы предпочитаем название Церковь Сеша, императрица. И предпочли бы стать вашим союзником, а не врагом, – сказала Яридин, и на ее губах появилась хорошо знакомая мне улыбка – еле заметная, холодная и пустая, но все-таки улыбка.

– Вы позволите нам помочь вам? – спросила Лирия, напряженно пытаясь высмотреть что-то в изумрудных глазах Нилит.

Императрица, внимательно смотревшая на сестер, ответила не сразу.

– Да, – сказала она наконец.

– Но боги, Келтро… Потоп… – напомнил мне Острый. Его голос прозвучал где-то в укромном уголке моего разума, словно меч боялся, что сестры услышат его даже в моей голове. Возможно, он был прав; Лирия повернулась и посмотрела на меня, а затем махнула рукой, призывая идти по мостику вслед за Яридин и Нилит. Двигаясь по зигзагу, то уходя вглубь земляных стен, то выбираясь за их пределы, мы прибыли к лестнице, которая вела на длинную платформу. Эта платформа висела на золотых цепях, выдаваясь далеко вперед, почти в центр огромной ямы, которой был Перевернутый Собор. От одной лишь широты пространства между хлипким деревянным ограждением платформы и светящимися глубинами у меня закружилась голова, а я ведь в свое время упал с самого высокого шпиля в мире.

– Фаразар будет в восторге, – сказала Нилит, устало улыбаясь. – И что теперь? – спросила она.

На сей раз сестры промолчали и просто указали на пустую платформу. Нилит сделала шаг вперед, поняла, что я не сдвинулся с места, и знаком приказала мне следовать за ней. Мне захотелось сглотнуть комок. Я остался, где был, не в силах подавить в себе желание заглянуть за границы мостика; это было похоже на болезненное желание провести пальцем по лезвию ножа – просто чтобы проверить его остроту…