Прежде чем солдаты увели ее к бронированному экипажу, Сизин заметила в толпе алое пятно, одну из сестер из Культа Сеша, – та стояла в том же переулке, в который раньше пришла Сизин. Сестра наблюдала, ждала. За спиной у нее был отряд призраков в доспехах и плащах; от их приглушенного сияния туман стал голубым. С ними стояли и живые люди в костюмах прокторов и дознавателей. Палата Кодекса и Культ Сеша, плечом к плечу – и при этом они против нее, Сизин. Они с недоумением разглядывали пробитые, разрезанные и заляпанные кровью плащи королевских цветов, а также будущую императрицу, которая брела по улице, заваленной трупами.

Сизин посмотрела в глаза мертвой сестре. В отличие от других, которые были рядом с ней, на лице тени ничего не отображалось. Стиснув зубы, Сизин подняла голову, как и подобает монаршей особе, и мысленно пообещала сестре, что подарит ей еще одну смерть.

Пока Сизин шла к экипажу, ее золотая сандалия поскользнулась на том, что было очень похоже на внутренности. Лодыжка подвела ее, и Сизин начала падать, но холодные пальцы схватили ее за руку. Итейн помог ей встать прямо, и она немедленно отбила его руку в сторону. Ее перстень оставил белый след на его щеке.

Сизин зарычала; боль в лодыжке усилила ее гнев.

– Как ты смеешь прикасаться ко мне, тень?

Сизин посмотрела по сторонам и с вызовом обвела взглядом солдат. Она заметила, что несколько из них закрылись золотистыми щитами и, наклонив головы, усмехнулись.

– Возвращаемся в Иглу! – рявкнула Сизин.

Ее мозг разрывали изображения летающих машин и старых лиц.

– ГОВОРЮ ТЕБЕ, эту женщину я знаю, – повторил Острый.

– Ты все время это повторяешь, – буркнул я, не разжимая губ. – Но пользы нам от твоих слов никакой.

Было ясно одно: наши дела плохи. Над нами шумели солдаты, пытавшиеся заделать дыры и не дать ткани порваться. «Конверт» – так они ее называли. Но она, покрашенная в красный цвет, больше напоминала мне разорвавшееся пробитое сердце, которое заливает кровью город.

Я наклонился вперед и посмотрел на город через темный дверной проем. К счастью, нас окружал туман; он не давал понять, на какой именно высоте мы находимся и скрывал улицы. Время от времени под нами проплывала черная крыша. Дома уже попадались чаще – и не только башни, угрожавшие соскрести нас с неба. Вдруг корабль повернул, подчиняясь приказу, и я увидел, как мимо проплывает острая верхушка пирамиды.

Визг Хорикс перекрыл даже испуганные вопли.

– Высота! Нам нужна высота! Разверни его!

В напряженных ситуациях уважение и этикет обычно идут на убыль. Сейчас произошло то же самое: люди, работавшие с рычагами и колесами на носу корабля, заорали на Хорикс.

– Мы стараемся!

– Нам нужно больше газа!

Может, мне тоже следует бояться? Но я знал – если я не попаду под медный каток, то высота мне не страшна, как и любому другому призраку на борту корабля. Но они гребли так, словно боялись. Я слышал, как шуршат их весла, сделанные из пальмовых листьев и перьев, заставляя корабль нырять вверх и вниз или уходить в сторону. За короткое время полета немало живых украсили палубу своей блевотиной.

Я был поражен тем, что им удается так долго держать «Возмездие» в воздухе – корабль летел уже час, а может, и больше, с тех пор, как Даниб проткнул нас, словно ледовая акула. Я был рад, что на меня не обращают внимания, и думал о том, сколько продлится это странное путешествие.

Это не помешало мне следить за вдовой так, словно я – орел, а она – кроличья нора. Свою монету я не видел, но почти чувствовал ее присутствие, то, как она манит меня. Возможно, все дело было просто в желании завладеть ею, но, как бы то ни было, я вдруг понял, что осторожно отползаю со своего места – и немедленно возвращаюсь обратно, завидев бегущих солдат. Правда, часовых тут не было. Я снова выглянул из дверного проема и подумал о том, не выпасть ли мне из корабля.

– Прямо сейчас? – спросил Острый, прочитав мои мысли.

– Выше! – завопила Хорикс. – И разворачивайтесь! Игла позади нас!

Вот она, глубина безумия Хорикс, или ее гениальности – я пока не решил. По крайней мере, теперь мне стал ясен ее замысел. Похоже, что не только Темса и Сизин сделали своей целью императорское убежище. Хорикс тоже решила двигаться к трону, но совсем, совсем другим путем. Меня это поразило и шокировало.

Мой онемевший зад снова поднялся с сиденья. Засунув меч за пояс, я двинулся вперед, глядя куда угодно, но не на вдову, чтобы не выдать свои намерения. Натянув на голову капюшон, вдова Хорикс отвернулась от меня и уставилась в окно. Я тоже посмотрел туда и увидел раскинувшееся передо мной раннее утро – размытый холст из темного тумана и силуэтов, усыпанный желтыми и голубыми точками. Шпили торчали из тумана, словно иглы из шерстяного одеяла. Заря еще не занялась, но ее свет уже начал окрашивать ночь в серый цвет, цвет трубочного дыма.

Впереди выросла приземистая башня, в которой находился склад, и все взоры обратились к ней. Корабль снова нырнул вбок, и поднявшийся крик заглушил мои неуклюжие шаги и невольно вырвавшийся из меня вопль. Одно из весел с лязгом ударилось о шпиль.

– Еще высоты! – закричала Хорикс.

– Он не полезет вверх, тал! – ответил один из тех, кто управлял кораблем.

Я осторожно шел вперед – до тех пор, пока не завис за спиной у вдовы. Я выгнул шею, чтобы увидеть свою монету у нее на груди. Мои руки, руки вора, уже подергивались в предвкушении, пальцы потирали друг о друга. Вот она, моя половина монеты. Блеск кусочка меди, болтавшегося на цепочке, манил меня. Хорикс выкрикнула еще один приказ в тот миг, когда я потянулся к монете. Я никогда не был ловким карманником, а волнение сделало меня еще более неуклюжим, чем обычно. Корабль нырнул влево, и моя рука ударила по капюшону. Я проклял себя. Вдова повернулась – стремительно для своего возраста. Мне даже показалось, что ее шея сейчас сломается, избавив меня от хлопот.