– Да… Сегодня… – отозвался тор, заламывая руки. – Звание серека, говорите…

– Что-то не так, Фенек? – Темса сделал шаг вперед и с лязгом поставил свою ногу рядом с туфлей банкира.

Тор Фенек засопел. Если бы у него были усы, они бы задергались. Сейчас он напоминал грызуна.

– Небольшая проблема, тор Темса. Прибыл новый указ.

– От кого?

– Ну из Небесной Иглы, разумеется, – с озадаченным видом ответил Фенек.

– От будущей императрицы или от императора Фаразара?

– От… императора? А от кого же еще, тор Темса?

Темса почувствовал, что этот ответ звучит в его ухе чуть дольше, чем следовало. Пауза слишком затянулась. Ани искоса поглядывала на него; она впивалась в него глазами так, словно прочла его мысли.

– И какой же указ вмешивается в столь простое дело, как Взвешивание? Ведь их, наверное, проводят раз сорок на дню.

– Верно, но для перехода от тал или тор к сереку требуется рекомендация серека, и вышеупомянутый серек должен при этом присутствовать, а затем представить новичка Облачному Двору. Но сейчас Облачный Двор распущен… временно, мы надеемся – и император отменил все Взвешивания до тех пор, пока не закончится чрезвычайное положение.

Фенек говорил так, словно написал указ сам и заучил его наизусть, стоя перед зеркалом. Темса подумал о том, чтобы, как всегда, прибегнуть к насилию, но вместо этого стиснул лоб пальцами и вздохнул.

– Все равно это сделайте.

– Но…

– Я сказал – все равно это сделайте.

– Тор… – буркнула Ани, но Темса поднял руку.

– Есть указ, который запрещает Взвешивания?

– Нет, но они просто… не считаются, – ответил Фенек и сразу понял, что стены его довода рухнули.

– Тогда взвесь мои половины монет, положи их в хранилище, запиши их в свой свиток и скажи, какое место я занимаю в этом сраном городе, – с улыбкой сказал Темса. – И когда указ отменят, вы сможете сэкономить себе время, верно же, тор Фенек?

Еще немного подумав, Фенек понял, что он зря теряет драгоценное время и чем быстрее он будет действовать, тем скорее Темса и его солдаты покинут банк.

– Приведи счетчика Нуна, – шепнул Фенек сыну.

Руссун, закрываясь ладонью, шепнул что-то в ответ, и тор рявкнул:

– Тогда разбуди его! Клянусь мертвыми богами, сейчас уже утро!

Темса невольно улыбнулся. Они понятия не имели, какое облегчение испытают, когда он решит оставить их в покое. Он, словно дюнный дракон, не часто отпускал свою жертву. Правда, иногда определенного количества пыток было достаточно, и необходимость в убийстве отпадала. Но не сейчас. Сначала нужно подчинить своей воле другой банк.

Огромные двери, как и раньше, скользнули вбок, открывая проход. В свете ламп медь весов пылала огнем. Ани и Даниб проследили за тем, чтобы люди Темсы открыли другие двери, поменьше, которые вели с улицы прямо в комнату для Взвешиваний. В первый раз Темса решил показать себя во всем блеске, а сейчас он вполне мог позволить себе действовать по установленным правилам и просто следить за тем, как играют тени на камнях. Комнату заполнили тачки и повозки с его монетами.

Сонный счетчик Нун пришел из соседнего кабинета и едва не споткнулся, увидев, что происходит. Темса предположил, что счетчки не часто видят, как тор становится сереком. Обычно это давало пищу для слухов, а подобных слухов уже давно не было.

– Начинайте! – хрипло крикнул тор Фенек, и, как и раньше, фигуры в белых одеждах вышли из ниш, чтобы принять монеты у людей Темсы.

Половины монет с музыкальным звоном покатились в огромную чашу. Поначалу они текли ручейками, но затем эти ручейки слились в медную реку. Хотя Темсе показалось, что на этот раз река стала более широкой и бурной. Он позволил своему взгляду раствориться в медном блеске.

Он пришел в себя, когда Нун снова крикнул, приказывая помощникам отойти прочь от краев чаши, где они удерживали монеты на месте с помощью щеток. Гора была готова сползти на пол.

Поток монет почти зачаровал Фенека.

– Знак, принеси журнал порабощений.

Руссун отправился в кабинет за журналом. Когда он вернулся с тележкой и огромным свитком и когда Нун перестал вглядываться в шкалу и выпрямился, тор с важным видом откашлялся:

– И каков Вес?

Нун подошел к Фенеку, чтобы показать ему числа.

– Еще раз, – приказал тор, и счетчик повторил подсчет.

Только когда Нун вернулся с теми же самыми числами, Фенек сменил гнев на милость и принялся расхаживать вдоль журнала, который раскатывал Руссун. Рядом с верхней частью свитка находилась строка из темных символов – там, где толстая золотая линия отделяла небольшое число имен. Они предназначались только для глаз монарха.

Темса невольно подошел поближе и навис над Фенеками, стараясь сделать свою тень как можно больше; тем временем Руссун с отцом тыкали пальцами в имена и символы. К неудовольствию Темсы, пальцы плясали рядом с линией, но только один раз пересекли ее.