– Даже не знаю, что лучше: отыметь тебя на этой вонючей койке или бросить вот так, зная, что ты наконец подчинилась мне, как прирученная зверюшка.

Саша закрыла веки, чувствуя, как под ними набухли горячие капли. Закусила губу. Но подлые слёзы всё-таки пролились по щекам.

– Вот так, девочка, очень хорошо…

– Я оторву тебе яйца, ты же понимаешь это, мразь? – не открывая глаз, произнесла Саша.

Он только хрипло рассмеялся. Она хорошо знала этот смех. Вик на грани. Ещё немного, и его не сдержать. Завтра её тело будет покрыто синяками и укусами, но невидимые шрамы страшнее. Они никогда не заживут до конца.

Рубашка упала на пол. За ней футболка и джинсы.

– Саша, ты здесь? Я…

Её обдало ворвавшимся из коридора воздухом. Тревожный голос Миши опалил нервы. Медленно повернувшись в его сторону, Саша застыла, почувствовав одновременно облегчение и панику. Он стоял на пороге, распахнув дверь, и смотрел только на неё – полуголую, дрожащую, пьяную. Потом перевёл взгляд на Вика.

Она не выдержала, сползла по стенке на пол, схватила брошенную одежду, прикрылась и разрыдалась. Попыталась заткнуть рот рубашкой, но из горла рвались стоны, которые невозможно сдержать. Внутренности скручивало судорогой, пустой желудок был готов вывернуться наизнанку, конечности трясла крупная дрожь. Она потеряла ощущение времени и пространства, ей стало плевать, кто её видит и слышит, что происходит вокруг и что будет дальше. И только когда она поняла, что осталась одна, заползла на кровать, с головой накрылась одеялом и затихла.

Глава 17. Седьмая

13 июля 2015 года. Ванавара

Миша захлопнул за собой дверь номера и со всей дури врезал кулаком в стену, но не почувствовал облегчения.

Прошёл внутрь, рухнул на кровать, закрыл глаза. В висках пульсировала ярость. Кровь кипела от адреналина. Сердце никак не успокаивалось.

Он оставил Сашу рыдающей на полу номера и не нашёл в себе сил вернуться, чтобы утешить. Глупо отрицать: когда он увидел её в нижнем белье и Кругловского, готового наброситься на свою бывшую невесту, – мир пошатнулся. Его словно откинуло на несколько лет назад, и чувство, что он снова теряет её навсегда, острой болью вонзилось в грудь. Разбираться в том, что происходит, не было ни времени, ни желания. Нужно было нанести молниеносный ответный удар, и он это сделал.

Когда Саша зарыдала, он кивнул Кругловскому, приглашая выйти и поговорить, хотя хотелось размозжить ему череп, а не вести хладнокровную беседу. Оказавшись в заметно посвежевшем после дневного зноя уличном полумраке, Миша предложил сделку. Условия обсудили быстро, за несколько минут. Мимо не успел пройти ни один прохожий.

– Я деловой человек, Михаил. Пока вы не нарушите свою часть договора, я не нарушу свою, – ответил Кругловский совершенно будничным тоном.

Рукопожатием они не обменялись. Миша скупо кивнул. Победа не принесла радости, словно это была лишь короткая передышка перед основной битвой.

Чёрт с ним! Главное, что этот гад свалил и больше не сунется к Саше. А если сунется, его репутации конец.

Когда эмоции схлынули, Миша почувствовал себя опустошённым. Сколько бы он ни бился, сколько бы раз ни прикрывал её задницу, Саша ничего не замечала. Да, наверное, она испытывает к нему что-то вроде благодарности и привязанности, но этого мало. Теперь этого мало.

Ощущение, что он пытается бежать вверх по лестнице, но ступени проваливаются под ногами, не покидало давно. Предчувствие катастрофы нарастало. И даже когда удалось найти Сашу в лесу живой, узнать, кто и почему всё это устроил, легче не стало. Как будто провидение было на стороне зла, и им никогда не удастся победить.

Миша включил ноутбук и засел за работу. Это единственное, что могло отвлечь его от нерадостных мыслей.

14 июля 2015 года. Ванавара

Саша очнулась от того, что солнечный луч бил прямо в лицо через узкую щелочку между штор. Поморщилась. И вдруг всё вспомнила.

Резко открыв глаза, она увидела бутылку водки, два стакана, кресло у окна, в котором сидел Вик. Миша! Его выпустили из участка. Он был здесь. А значит, этот подонок либо блефовал, либо что-то пошло не по его плану. Господи, что подумал Миша, когда увидел её в нижнем белье в одном номере с бывшим женихом?

Быстро умывшись и стараясь не обращать внимания на отёкшие после слёз глаза, Саша поспешила в номер Миши. Перед дверью затормозила. Руки затряслись так, словно она шла на экзамен. Но голова была ясной, а внутри, как ни странно, царила уверенность. Она всё ему объяснит. Саша постучала, нажала на ручку и вошла.

В номере висел душный полумрак. Миша сидел на кровати, лицом к двери, и кажется, вовсе не ложился спать в эту ночь. Как будто ждал её. Лицо его было покрыто пожелтевшими синяками, следами заживающих царапин, невесть откуда взявшимися морщинами.

Не говоря ни слова, Саша бросилась к нему, упала на колени, начала гладить щёки, подбородок, плечи. Ей хотелось стереть все печали и горести, сделать так, чтобы он снова стал беззащитным, доверчивыми, романтичным мальчишкой. Но Миша словно был закован в броню.

– Что с тобой? Пожалуйста, расскажи мне, иначе я сойду с ума, – не выдержала она его молчания.

Он посмотрел на неё пустым тёмным взглядом и глухо ответил:

– Всё прекрасно. Вик тебя больше не побеспокоит. Если, конечно, ты сама этого не захочешь. Мы можем возвращаться домой.