Голос Наданы Николаевны проник ей под кожу и побежал по венам вместе с кровью прямо в сердце. Она вдруг обмякла. По телу разлилось что-то горячее и ласковое, как растопленное сливочное масло. Мозг попытался протестовать. Сердце же забилось быстрее.

– Я родилась в тот самый день, когда в небе над тайгой взорвалась звезда, – начала Надана Николаевна. – Никто не знает, что это было, и, если хочешь моё мнение, никогда не узнает. Тогда мы думали, что бог грома Агды прогневался на нас и послал всепожирающий огонь. Много леса и животных тогда погибло. Люди натерпелись страху. Но это было лишь началом бед. Мы не знали, что всё, чем жили тысячелетиями, придёт в упадок. Старые боги умрут, а новые окажутся кровожаднее прежних. Предки будут забыты, и чужаки станут топтать наши земли. Лес опустеет. Тунгусы уйдут. Память прервётся.

В тот день рано утром моя мать пошла за хворостом и пропала. Отец был далеко. Опомнившись после взрыва, её пошёл искать дед Юргин, но нашёл ещё теплый труп. И меня, новорожденную, рядом. Он перерезал пуповину, завернул меня в шкуру, а тело дочери погрузил на учара. От чего умерла мама и как выжила я, неизвестно, но дед решил, что я особенное дитя.

«Ты будешь жить долго. Выживешь там, где другие согнутся и уйдут под землю. Похоронишь всех, кого знала. И уйдёшь там же, где появилась на свет. Это твой дар. И твоя ноша», – часто говорил он и оказался прав.

Через несколько лет от оспы умер отец и почти вся наша семья. Остались только мы с дедом и дальние родичи. У меня никого ближе него не было. Мы ходили по тайге с оленями, охотились, рыбачили, обменивали товары на деньги и продукты у люче. Не знали большей беды, чем проделки духов. В те времена всё шло своим чередом, и всё было правильно. Мы любили тайгу, а она кормила и укрывала нас. Я была счастлива, но однажды мне захотелось большего.

Наверное, поэтому боги покарали меня. За недовольство. За самонадеянность. За гордыню.

Прошло много лет после взрыва звезды, след на небе остыл, лес начал залечивать раны, людская память покрылась коростой слухов и предрассудков. Но вдруг всё переменилось. В наши края пожаловали русские. Не те, с кем мы торговали, а те, которые хотели узнать, что же произошло тридцатого июня тысяча девятьсот восьмого года. Одни называли себя учёными, искали помощников, снаряжали экспедиции. Другие прятались, шептались, вынюхивали. И те, и другие верили, что, найдя Тунгусский метеорит, станут известнее, могущественнее или богаче. Они были помешаны на том, чего не существовало в природе. Глупцы, безумцы, фанатики.

Шаманы говорили: нельзя ходить в мёртвый лес. Кто нарушит табу, умрёт страшной смертью. Я видела, как это было. Один, второй, третий пропадали там, где не могли заблудиться. Сгорали в муках от неизвестной болезни. Теряли душу и навсегда оставались во мраке.

Мне было девятнадцать лет, и я уже ничего не боялась. Расставшись с мыслью стать женой и матерью, я хотела одного: уйти из тайги, попасть в город, учиться, стать врачом. Я знала, что могу помогать людям. Таким, как мой отец, который умер от оспы. Таким, как моя мать, которая не сумела пережить роды.

Когда мы с дедом пришли в Ванавару, он слёг с пневмонией, а я предложила свою помощь Кулику. Тому самому, который рыл тут землю со страстью буйно помешанного. Слышала, наверное. Я думала: заработаю денег, вылечу деда, а потом уйду с русскими в Москву. Ох, что это был за человек! Однажды встретившись с ним взглядом, я подумала: за такого и умереть не жалко. Но Кулик отказал.

Сколько во мне тогда обиды забурлило, сколько попранной гордости! Я как отвергнутая влюблённая, чуть в петлю не полезла. И когда нашёлся другой люче, который предложил проводить его в тайгу за деньги, ни секунды не раздумывала. Мне было противно. Я чувствовала зло, обман. Знала, что делаю шаг в пропасть. Но не думала, что она будет так глубока и что лететь придётся целую жизнь…

Он хотел найти метеорит, разбить на кусочки, если потребуется, забрать с собой и продать. Озолотиться. А то и хапнуть силы неземной. Стать неуязвимым, везучим, бессмертным. Запомни это имя – Кирилл Иннокентьевич Меркулов. С ним был его то ли друг, то ли брат. Его имени не помню. И я решила устроить им прогулку по тайге, провести туда, куда якобы упала звезда.

Всю дорогу они пили. Праздновали будущую победу. Делили шкуру неубитого медведя. Я же молча вела их вперёд. Думала, повожу кругами, покажу мёртвый лес, может, камушек какой помогу из земли выкопать, и вернёмся мы обратно, довольные друг другом.

Наконец, когда до эпицентра взрыва осталось совсем немного, мы затаборились. Радости люче не было предела. Они были уверены, что назавтра найдут метеорит, и так пировали, что потеряли человеческий облик. Я легла спать, поодаль от костра, чтобы не слышать пьяных голосов, и не почувствовала опасности.

Проснулась от того, что меня схватили одновременно за руки и за ноги. Не успела дотянуться до ножа. Один держал сверху, второй снизу. Когда я начала пинаться, меня огрели по голове чуркой. Помню, как небо покачнулось и стало совсем красным, потому что кровь залила глаза, силы покинули меня, но я продолжала всё видеть и слышать.