— Думаешь, он мириться приехал? — не удерживаюсь я от печальной усмешки.

Каролина тянется вперед и быстро трогает меня губами.

— Я буду этого очень желать, — ее шепот обдает подбородок теплом. — А ты ведь помнишь: когда я чего-то очень хочу – так все и получается.

Когда спустя несколько минут на телефон приходит короткое «Я подъехал», мне и самому хочется верить в то, что желания Каролины имеют волшебную силу. Раскол с сыном по-прежнему отравляет мне жизнь, мешая наслаждаться обретенным счастьем.

Машина Марка стоит у входа. Убедившись, что он в действительности не планирует выходить, я берусь за ручку пассажирской двери.

В салоне включено точечное освещение, так что я имею возможность оценить внешний вид сына. Чувствую облегчение: Марк наконец взял себя в руки. Одежда свежая и чистая, волосы пострижены и уложены, на запястье — силиконовый браслет фитнес-зала, который он часто забывает снять после тренировки.

— Привет, — здороваюсь я первым.

— Привет, — эхом откликается сын. Враждебно настроенным он не выглядит, скорее очень напряженным. Словно действительно собирается сообщить о чем-то важном.

Повисает неуютное молчание.

Ладонь Марка, свесившаяся с руля, сжимается и разжимается, словно напоминание о том, насколько он мой сын. В груди распирает от желания крепко его обнять.

— Как твои дела?

— Нормально, — потерев лоб, он смотрит в окно. — Вот с тренировки выехал.

— Да, я вижу. Ты браслет забыл снять.

Марк переводит непонимающий взгляд себе на руку и досадливо морщится.

— А-а, точно. Надо заехать на обратном пути.

— Твой проект подходит к концу, — напоминаю я, помолчав. — Когда планируешь в офис возвращаться?

— Вернусь на следующей неделе, как и обещал.

Марк хмурится, в течение долгих нескольких секунд глядя перед собой, и потом, будто решившись, смотрит мне в глаза.

— Хотел извиниться за то, что проорал тебе по телефону. Я тебя, конечно, не ненавижу.

С трудом улыбнувшись, я киваю.

— Принято.

— Хотя мне все это время очень хреново было… Как будто катком прошлись. Я злился на вас обоих… Чувствовал себя преданным с обеих сторон… Двойной удар, вроде как. А потом понял, что меня ломает вовсе не от чувств к Каролине… С ней с самого начала все было довольно односторонним. Я шел напролом, а она просто не отвергала. Короче, ее предательство я сравнительно легко пережил и почти не злился. А вот на тебя — да… Страшно…

— Имеешь право.

— Да, знаю. Пару раз реально хотелось что-нибудь тебе назло сделать. — Марк издает невеселый смешок. — Например, угодить в больницу, чтобы ты почувствовал себя виноватым. Слава богу, мозгов хватило так не косячить.

— Это точно, — замечаю я, чувствуя очередное облегчение.

— Знаешь, я много раз крутил в голове, почему меня никак не отпускает… Вот настолько, что в стену кулаками хочется колотить. Помнишь, я сказал, что ты был для меня идеалом? Я ведь реально всю жизнь на тебя равнялся. Пытался подражать. Вещи выбирал как у тебя, очки, запонки, прическу… А когда ты рассказал про себя и Каролину… — Сын с шумом втягивает воздух, словно ему больно об этом говорить. — У меня весь мир зашатался. Стало непонятно, на кого равняться… Пример для подражания посыпался.

Отвернувшись, Марк несколько секунд смотрит в окно. Когда поворачивается — в его глазах блестят слезы.

— А вчера вспомнил кое-что. Тот день на балконе… Когда маму менты забрали… Помнишь, ты меня у нее вырвал и на руках в спальню занес? Я ревел, а ты долго-долго сидел рядом и успокаивал, пока я не уснул. Ты про это не знаешь, но я потом проснулся. Тебя не нашел, испугался и пошел искать. Зашел на кухню, а ты там сидел за столом и плакал. И мне стало так стыдно, что я это увидел… Поэтому молча ушел. Мне хотелось продолжать верить, что мой папа самый сильный и неуязвимый… А ты же, блин, просто человек…

Рот Марка по-мальчишечьи кривится и, всхлипнув, он снова отворачивается к окну.

— А ты просто человек… Неидеальный… Но ты столько для меня сделал, хотя был совершенно один…

В порыве эмоций я кладу ладонь ему на плечо и прежде, чем Марк успевает обернуться, крепко его обнимаю. Перед глазами как прибитая стоит картина той самой спальни в нашей старой квартире и маленький семилетний Марк, вздрагивающий от рыданий даже во сне.

— Я тебя очень люблю, — хрипло выходит из самых недр груди. — И этого ничто не изменит. Прости, что так получилось… Прости меня, пожалуйста.

— Я знаю, пап, — замерев, глухо произносит Марк. — Я тебя тоже люблю… Поэтому прощаю… Встреч втроем пока обещать не могу… Но кто знает… Может, со временем. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Каролина уж точно лучше Насти.

— Можно я посмотрю, что получилось? — бережно подняв кремовый подол юбки, я подхожу к фотографу и заглядываю в камеру.

Сердце начинает биться радостнее и быстрее. Ну до чего же потрясающие снимки! Недаром говорят, что Артем Смирнов — настоящий гуру в выставлении света. Атмосфера на фотографиях безупречно передает мое настроение: нежное, влюбленное и мечтательное. Солнечные лучи, проникающие в окно, мягко падают на лицо и подсвечивают глаза, делая их загадочными, а кожу сияющей.