В крепости их встречали как героев. Но если натиск врагов с севера удалось остановить, то на юге войска Мальронс продолжали оставаться реальной угрозой.

По плану командования пэнов четыре тысячи подростков на рассвете вышли на равнину и напали на циников.

Не в силах противостоять неожиданной атаке, передние ряды взрослых быстро отступили, но вскоре на помощь им подоспели повозки, запряженные облаченными в броню медведями.

Пуская слюни и пытаясь протиснуться в самый центр пехоты пэнов, звери бросились в атаку.

Повозки раскрылись, и оттуда, как ужасное видение, выскочили Ночные бродяги. Обезумевшие от ярости монстры принялись избивать всех, кто попадался им под руку. Рассеявшись среди пэнов, около двадцати бродяг разрубали своими ударами детей на куски. Пэнам было необходимо обезвредить монстров. Циники воспользовались замешательством и начали теснить противника.

Тогда из крепости вышли метатели и атаковали взрослых – несмотря на расстояние, их молнии долетали до циников.

Но тех все-таки было слишком много, и они окружили пэнов со всех сторон.

Зели и Мейлис наблюдали с вершины крепости, как тает их уничтожаемая врагом армия.

– Давайте сигнал к отступлению! – приказала Зели.

– И пошлите собачью кавалерию отвлечь циников! – добавила Мейлис.

По равнине поскакали шестьсот собак – пэны врезались в циников с фланга. Один из отрядов возглавлял Тобиас. Вместе со своими воинами он осыпал подбиравших раненых циников дождем стрел.

Мэтт скакал вместе с остальными и рубил во все стороны – его меч свистел под дождем. На землю падали головы и руки циников. Бронежилет несколько раз спасал Мэтту жизнь, не позволяя наконечникам копий и лезвиям мечей пронзить его тело.

Неожиданно со стороны крепости, из пелены дождя появился еще один пэн. Несмотря на раны, он сбежал из госпиталя, чтобы сразиться с циниками и внести свою лепту в общую борьбу, отомстить врагу, излить на него ненависть.

Хорейс.

С мечом в руке подросток бросился на вражеских солдат и сражался так отчаянно, что смог потеснить целый отряд циников. Его собака Билли, казалось, разделяла ярость хозяина, она кусала и опрокидывала взрослых.

Мэтт прорубил дорогу к Хорейсу, чтобы прикрыть его со спины.

– Ты с ума сошел! – крикнул он ему на скаку. – Ты же еще слаб!

– Я вас не подведу!

– Тебе же больно, Хорейс!

– Однажды ты сказал мне, что видишь в моих глазах ненависть к циникам. Ты был прав, Мэтт Картер! Я не буду прятаться и выжидать! Я знаю, что момент настал. С тех пор как тогда, по пути в Эдем, они убили моих друзей, я все время ждал. И больше не позволю им повторить это. Они мне заплатят!

Мэтт понял, что не сможет переубедить Хорейса. И, объединив силу и гнев, они стали сражаться бок о бок. Вместе они уничтожили много вражеских воинов, но армии пэнов все же пришлось отступить.

Однако ворота крепости оказались слишком тесными, чтобы тысячи пэнов смогли быстро проникнуть в них.

Минута проходила за минутой, подростки падали, погибали собаки, армия циников продолжала наседать на таявшие ряды пэнов.

Мэтт понимал, что скоро оборона пэнов рухнет. Натиск циников будет жестоким, они захватят крепость и всех истребят. Он приказал своим всадникам держаться, несмотря на усталость и численное превосходство врага. Собаки помогали пэнам уворачиваться от ударов циников и давать им жесткий ответ.

Наконец армии пэнов удалось вернуться во двор крепости, но окружающая равнина была завалена телами подростков и их собак. Мэтт дал приказ собачьей кавалерии отступать, и те поскакали к воротам, пока сам он вместе с Тобиасом и несколькими товарищами прикрывали их отход. Циники тут же заняли освободившееся место. Последние сражавшиеся пэны приготовились отступить в крепость. Путь им преградили полтора десятка циников. Подскочивший к ним Хорейс отбросил их назад. Ослепленный жаждой мести подросток размахивал мечом и рубил направо и налево, попадая по рукам и головам, пронзая тела.

В одиночку ему удалось отбить атаку циников. Последние пэны вернулись под защиту крепостных стен. Мэтт на мгновение задержался – прикрыть отступление друга. Но Хорейс был далеко от ворот. Его явно не волновала собственная гибель. В жертве мальчика не было героизма – только гнев и опять гнев, который требовалось утолить кровью врагов.

Хорейс спас их всех. Он знал, что не вернется живым из боя. Мэтт мысленно попрощался с ним и, развернув Плюм, галопом поскакал к воротам.

Мэтт и Тобиас последними вернулись в крепость, и ворота за ними захлопнулись. Одежда ребят была обильно испачкана кровью врагов.