Девушка переводила растерянный взгляд с меня на дракона и обратно. Решив, что нас можно неправильно понять, я торопливо пояснила:

– Господин декан очень переживает за своих студентов.

И едва сдержала гримасу, представив, как будет лучиться собственным превосходством лицо декана, когда я получу своего Нортона и подам заявление на отчисление. Хоть из принципа заканчивай академию. Так, нельзя поддаваться на провокации, это по-детски. Дышим глубже и думаем о позитивном.

– Посмотрим, на сколько хватит моих студентов, – едва заметно ядовито усмехнулся декан и со вторым продавцом отправился в глубь магазина, а я непроизвольно сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

– Пять про запас точно будет достаточно? – уточнила я, хмурясь.

Консультант подумала и добавила еще парочку, и я отправилась оплачивать свои покупки. Надо быстрее отсюда уйти, пока «любимый» наставник не вернулся обратно и еще что-нибудь не сказал. И так настроение испортил. С другой стороны: вышло же по-моему! Мы еще посмотрим, кто кого.

Боясь, как бы родители не передумали, я на следующий же день собрала вещи и отправилась в академию заселяться. Матушка на прощание обняла меня и наказала чаще писать и поскорее возвращаться домой. Отец смотрел мрачно, он вообще не одобрял моей затеи. А я… отступать было уже поздно.

Академия была мне уже немного знакома: вместе с документами мне выдали карту, которую я подробно изучила, так что расположение общежития я примерно представляла. Посторонних на территорию учебного заведения не допускали, поэтому пришлось нести оба чемодана самой. Хорошо, что я не послушалась матушку и не взяла с собой лишнего – вроде нарядных платьев, украшений и косметики. Вряд ли здесь представится случай все это использовать.

А еще повезло, что ни один из родителей здесь не учился, иначе они наверняка узнали бы, что мужское и женское общежития находятся в одном здании, просто на разных этажах. Это был бы скандал!

Получив ключ у невозмутимого дежурного, окинувшего меня пристальным взглядом, я начала путь на самый верхний этаж. Каждая ступенька давалась с боем, чемоданы оттягивали руки. К последнему пролету я уже еле дышала, в ушах стучала кровь, а легкие горели огнем. Усталость накатила сплошной тяжелой волной, смывая волнение и оставляя лишь пустоту. Голова кружилась, а по телу разливалась свинцовая тяжесть. Я чувствовала себя абсолютно разбитой и выжатой.

Открыв дверь комнаты, я затащила чемоданы и устало плюхнулась на постель, поморщившись. Жесткая, да еще и скрипит. Несильно, но все же…

Уставшая, как никогда в жизни, я решила посидеть и осмотреться. Что же это за комната мне досталась?

Помещение было маленьким и вытянутым. С большим окном, но оно никак не компенсировало того, что стены были черными, а мебель – темной. Правда, постельное белье было белым. Кое-где на стенах виднелись трещинки между крупных камней, из которых был сложен замок, а также пара чьих-то надписей.

Перед кроватью стоял массивный шкаф с дверцей, перекошенной от времени, а рядом притаилась дверь в ванную. Невероятная роскошь! Вспомнился пансион с его общими душевыми, вечными очередями и отсутствием личного пространства. Там были строгие нравы и готовили настоящих леди, привыкших ко всему. Но следом за облегчением пришло и понимание решения: в академии учились не только девушки.

Собрав последние силы, я поднялась и подошла к письменному столу. Его ребристая поверхность была испещрена чужими мыслями, датами, замысловатыми узорами – целая история уже выпустившихся учеников. Я провела ладонью по дереву, ощущая эти шрамы. Стол, несмотря на видимую добротность, предательски шатался при малейшем прикосновении.

Поморщившись от этой маленькой неурядицы, я сделала шаг к окну, с трудом отворила тяжелую раму – и в лицо ударил порыв свежего, прохладного ветра, принеся долгожданное облегчение. Как же это было божественно хорошо!

Изначально я планировала смыть с себя дорожную пыль, но теперь поняла, что физическая грязь меркла перед внутренним изнеможением. Тело требовало не воды, а покоя. Я переволновалась, вымоталась до предела. Нужно было просто отключиться, забыться сном, чтобы потом, на свежую голову, решить, как жить дальше.

Я поступила в академию магии, и теперь моя жизнь наверняка изменится. Интересно, какой она будет?

Улыбнувшись и закрыв окно, я прилегла на скрипучую кровать, прикрыла веки, ощущая, как тяжесть медленно покидает тело.

Скоро узнаем.

Ирина Соколова

Как же мне плохо… Это было похоже на жестокую затяжную агонию. Вчера я точно думала, что умерла. Казалось, все мое существо разрывалось на части, не в силах вынести эту пытку. Но, судя по огненной боли, пылающей в висках, и тошноте, выворачивающей внутренности, – нет, я все еще была жива. И было ощущение, что конца и края этому мучению не будет.

Отчаянная, горькая мысль крутилась в голове: ну зачем, зачем я съела то проклятое мясо в лаваше? Оно сразу показалось мне странным, отдавало сомнительной пряностью, но голос разума заглушили усталость и голод.