— Вы думаете, у меня нет врагов? Думаете, императорская власть — это сплошные балы и парады? Половина аристократии мечтает меня свергнуть. Четверть генералитета планирует военный переворот. Три моих двоюродных брата имеют права на престол и с удовольствием воспользуются любой моей слабостью.

Логика железная, черт возьми. Циничная, жестокая, но абсолютно железная. Он прав.

— Но есть и другой вариант, — продолжил Император. — Если кто-то узнает, что есть лекарь, способный ее спасти… Что, вы думаете, произойдет?

Я молчал, но ответ знал.

— Правильно. На вас начнется охота. Похищение, пытки, убийство — что угодно, лишь бы операция не состоялась. А может, наоборот — похитят и заставят оперировать, но так, чтобы она умерла. И это будет выглядеть как медицинская ошибка.

— Бред! Паранойя! Кто вообще знает обо мне?

— Пока никто, кроме присутствующих, — вмешался Филипп Самуилович, привлекая внимание. — Его Величество прав, Илья Григорьевич. Два года назад мы пытались сохранить болезнь Ксении в тайне. Приглашали консультантов, якобы для другой пациентки. Через неделю весь двор знал. Пришлось объявить, что девочка умерла, и спрятать ее здесь.

— Двуногий, — прошептал Фырк с неподдельным ужасом. — А ведь они могут быть правы. Если кто-то узнает, что ты — единственная надежда императорского бастарда… Ой, не завидую я тебе. И Веронике не завидую. И всем, кто тебе дорог.

Император прав. Недоброжелатели могут добраться не только до меня, но и до Вероники. Когда у человека есть слабости, обычно, ими начинают пользоваться.

— Вы ведете нечестную игру, ваше величество, — резонно сказал я.

— Жизнь вообще нечестна, — философски заметил Император. — Особенно к маленьким девочкам, которые ни в чем не виноваты. Но я не деспот, Илья Григорьевич. Я не держу вас силой.

Он отошел к двери и широко ее распахнул. Свет из коридора сделал его силуэт темным, почти зловещим.

— Вы можете отказаться прямо сейчас. Без последствий, без обид, без претензий. Мы забудем друг о друге. Вы вернетесь к своей жизни, я — к своей. Ксения… Ксения проживет столько, сколько проживет. Мне не по чину просить или умолять. Я привык к беспрекословному исполнению всех моих приказов. Но именно вам я не хочу отдавать приказ, Илья Григорьевич. У меня ощущение, что я достаточно о вас узнал. Поэтому решайте сами. Либо вы уходите, либо остаетесь — но тогда до конца. До операции. Успешной или нет — не важно. Но до конца.

Проходимец. Умный, расчетливый проходимец. Он же знает — знает! — что я не уйду. Знает, что для меня здоровье пациента важнее собственной свободы. Он видел, как я бился за каждого больного. И сейчас использует мою клятву, мой долг против меня самого. Однако, он должен понимать, раз так хорошо меня узнал, что я не оставлю своих пациентов на волю судьбы.

Я посмотрел на девочку за стеклом. Она не спала — я видел, как дрожат ее ресницы. Я медленно подошел к опрокинутому стулу. Поднял его и аккуратно поставил на место.

И устало, но твердо сказал:

— Закройте дверь, Ваше Величество. Сквозит.

Четырнадцать лет. Парализована. Умирает. И мечтает увидеть море.

А я тут размышляю о своей свободе.

— О моих пациентах в Муроме позаботятся? — спросил я. Вопрос прозвучал твердо и уверенно.

В глазах Императора мелькнуло торжество.

— Разумеется. Если понадобится, я отправлю лучших лекарей из столицы. Но на сколько я знаю, ваша команда прекрасно справляется без вас. Кстати, я слышал, Михаил Шаповалов пришел в сознание. Узнает маму, пытается говорить.

Ну да. Император. У него глаза и уши везде. Наверное, знает, что я ем на завтрак и какого цвета носки ношу. Паранойя и тотальный контроль — две стороны одной медали.

— И Веронике передадут, что я на важном правительственном задании?

— Если хотите. Можете написать письмо. Его доставят. Без цензуры, — добавил он, уловив мой скептический взгляд.

В общем-то, условия были достойными. А мне было действительно интересно заняться случаем Ксении.

— Я остаюсь, — спокойно ответил я.

— Благодарю, — ответил Александр Четвертый. — вы приняли верное решение.

Император слегка поклонился. Жест был неожиданным — императоры не кланяются простым смертным.

— Вам будут предоставлены лучшие апартаменты. Любая еда — хоть устрицы из Франции, хоть черная икра ложками. Любые развлечения — книги, музыка, что пожелаете. Библиотека, лаборатория, тренажерный зал — все к вашим услугам. Просто…

— Просто не покидая территорию, — закончил я за него. — Золотая клетка остается клеткой, Ваше Величество. Даже если прутья из чистого золота.