— Да так, — я пожал плечами, успокаиваясь. — Думаю о том, что такой передряги у меня еще не было. И всегда пациенты хотели лечиться. Или их родственники умоляли спасти. А тут — впервые в моей практике — отец пациента активно мешает. Гоняется за нами по больнице, как маньяк из фильма ужасов. Сюрреализм какой-то.

Четвертый этаж… Индикатор медленно полз вверх.

— Мне нужно понять, как будем действовать дальше, — я снова стал серьезным. — Рассказывай план шестого этажа. Где кабинет УЗИ?

— Из лифта налево, — Пестрякова закрыла глаза, визуализируя путь. — Потом прямо по коридору метров тридцать. Будет Т-образный перекресток. Направо. И почти сразу третья дверь слева. Кабинет шестьсот двенадцать. Синяя дверь, табличка «Кабинет ультразвуковой диагностики».

— Далеко, — я прикинул расстояние. — Метров пятьдесят-шестьдесят в сумме. С каталкой секунд двадцать-тридцать бежать.

— Если бежать, — поправила Пестрякова.

— А мы побежим. Ерасов с Ушаковым наверняка слышали, как ты крикнула про шестой этаж. Сейчас они несутся по лестнице. Хотят перехватить.

— Но лестница с поворотами! И ступенек много! Сто двадцать восемь от второго до шестого!

— Откуда такая точность?

— Считала, когда худела. Каждый день пешком на седьмой этаж. Для кардио.

Мозг мгновенно включил режим калькулятора.

Сто двадцать восемь ступенек. Двадцать секунд для тренированного человека. Сорок — для офисного работника. Ерасову лет пятьдесят, Ушакову под шестьдесят. Минута минимум. У нас есть фора.

Пятый этаж…

— Готовься, — я взялся за каталку обеими руками. — Как только двери откроются — рвем когти. Не оглядываемся, не останавливаемся. Что бы ни случилось.

— А если они уже там?

— Тогда импровизируем.

Шестой этаж.

Мелодичный звонок: «Динь!»

Двери поползли в стороны.

Створки разошлись. Я выкатил каталку в коридор и быстро осмотрелся.

Пусто. Белые стены, линолеум в черно-белую шахматную клетку, тусклые лампы под потолком. Тишина, нарушаемая лишь гулом вентиляции.

Но только на секунду.

— ВОТ ОНИ! — заорал знакомый голос с другого конца коридора.

Я повернул голову.

Там, у двери лестничной клетки, стояли Ерасов и Ушаков. Оба красные, взмокшие, тяжело дышащие. У Ерасова галстук сбился набок, халат расстегнут, седые волосы прилипли ко лбу.

Ушаков выглядел не лучше — дорогой пиджак висел на одном плече, рубашка выбилась из брюк, а его аристократическое лицо было багровым.

Я был искренне удивлен.

Надо же! Успели!

Рекорд скорости для их возраста. Видимо, адреналин и праведный гнев творят чудеса со стареющим организмом.

— СТОЯТЬ! — Ерасов сделал шаг вперед, но тут же схватился за бок. — Ай… черт…

Колет в боку. Я мгновенно поставил я диагноз. Классика. Резкая физическая нагрузка после многолетней сидячей работы. Сейчас еще одышка начнется.

— ИМЕНЕМ МИНИСТЕРСТВА ЗДРАВООХРАНЕНИЯ! — попробовал он другой подход, видимо, решив, что раз упоминание Гильдии не сработало, нужно повышать ставки.

Теперь уже министерства? Интересно, дойдет ли до «Именем Императора»?

— Бежим! — я толкнул каталку вперед.

И началось.

Я катил каталку как тележку в супермаркете в Черную пятницу — быстро, но маневренно. Колеса скрипели, протестуя против такого обращения.

Максим мирно покачивался, удерживаемый ремнями. Капельница на металлической стойке болталась из стороны в сторону, грозя упасть.

Пестрякова бежала рядом, придерживая капельницу одной рукой, а второй — свой развивающийся халат.

— Быстрее! Быстрее! — шипела она.

Больше сама себе, чем мне.

Сзади раздавался тяжелый, неровный топот ног. И крики, полные угроз и бессильной ярости:

— Остановитесь немедленно!

— Это приказ!

— Вы нарушаете все мыслимые протоколы!

— Я вызову охрану!

— Вас уволят!

— Посадят!

Я лихо вписался в поворот.

Интересно, они правда думают, что мы остановимся, если они будут орать угрозы? Типа: «Ой, нас уволят! Давайте-ка все бросим и сдадимся!» Какая наивность.

Коридор. Тридцать метров прямой.

Я разогнал каталку до максимальной скорости. Колеса визжали на поворотах. Из палат выглядывали любопытные — пациенты в пижамах, медсестры. Одна старушка в больничной ночнушке в цветочек даже зааплодировала.

— Давай, сынок! Покажи этим бюрократам!

Спасибо за поддержку, бабуля!

Т-образный перекресток. Нужно направо.

— Держись! — крикнул я Пестряковой.

Я вошел в поворот на предельной скорости, резко развернув каталку. Она накренилась, поднявшись на два колеса — левые с визгом оторвались от пола.