Они взяли меня под руки и буквально занесли в машину. А моя мышь даже и пикнуть не успела. Очумела от перелётов!

Я снова сидел на заднем сиденье и опять между двумя мордоворотами. Это начинало уже надоедать.

— Скажи там, что он у нас, пусть снимаются, — сказал задний пассажир переднему, и тот достал рацию и повторил всё слово в слово.

— Он у нас, можно сниматься!

Автомобиль тут же сорвался с места и понёсся по улице, молотя по асфальту свежими шипами.

— Здравствуйте, товарищи, — вежливо поздоровался я с коллективом, и почувствовал, наконец, суету под ложечкой. — Не подскажете, куда путь держим?

— Сиди! — грубо пихнул меня тот, что находился справа. — Узнаешь, когда скажут…

И мышь больно царапнула под сердцем…

Машина пёрла уверенно, нагло, не сбавляя скорости, лишь изредка останавливаясь на красном. Казалось, будто светофоры подчинялись её напору и властной энергии и переключались заранее на зелёную волну, и только самые упёртые и свободолюбивые из них осмеливались бросать вызов нашему автомобилю. Вызов, выраженный в определённой длине световой волны.

Экипаж между собой не переговаривался, мы шли целеустремлённо и молча. Неслись по проспекту вдоль реки в сторону нового моста. Силового воздействия на меня не оказывали, но и особой любезности не демонстрировали. Куда мы ехали, пока было непонятно. Но, в принципе, отсюда открывалось стратегическое для меня направление на Зелёную поляну.

У меня, конечно, уже появились предположения о том, кем именно могли быть эти разбойники, и вскоре эти предположения сбылись. Когда мы подъехали к новенькому бизнес-центру, состоящему из трёх современных высоток, всё окончательно определилось. Этот центр построил Григорий Александрович Назаров, запустил, как говорили, в прошлом году. И сейчас наша машина и следующая за ней, ещё одна и ещё одна съехали с проспекта и направились в сторону подземной парковки.

— Прямо почёт и уважение, как папу римского везёте, — усмехнулся я, но ответа не получил.

Машина влетела в чёрную дыру подземелья, спустилась вниз, проехала по большому кругу, скрипнула тормозами и остановилась прямо у лифта. Остальные две — тоже.

— Выходим, — скомандовал чувак, сидевший справа от меня, выпрыгнул из машины и открыл дверь.

Под распахнутой курткой я заметил кобуру и рукоять пистолета.

— Выходим, выходим, — повторил он мне, — не задерживаемся.

В этом голосе мне послышались характерные стальные нотки, приобретаемые часто на военной службе. Армейская привычка. Я вышел из машины и осмотрелся. Парковка была уставлена блестящими, красивыми автомонстрами. «Правый» приложил руку с браслетом к датчику на лифте и дверь открылась, легко звякнув, как в дорогих иностранных отелях, если верить американским фильмам девяностых лет.

— Заходим, — ещё раз скомандовал «правый».

Он вошёл первым, потом я, а следом ещё двое парней. Мы стояли вчетвером. Они расположились вокруг меня, и я оказался заблокированным со всех сторон. В лифте имелись только три кнопки. «Правый» нажал на верхнюю, и я предположил, что мы едем на второй этаж, но ошибся. Лифт понёсся вверх как ракета. Двери, звякнув, разъехались и мы оказались в просторном офисе с панорамными окнами вместо стен и деловой обстановкой. Люди сновали, люди сидели, люди работали, люди говорили по телефону.

— Сюда, — сказал «правый», и меня повели через это помещение.

В этом была какая-то нелепость. В глаза бросилось несоответствие. Практически военизированная охрана, конвой и мирный труд офисного планктона, как сейчас говорили. Мы прошагали в большую современную приёмную и секретарь, собранный мужчина лет тридцати пяти — сорока, сразу кивнул нам на дверь. «Правый» несколько раз стукнул и дёрнул её за ручку. Красивая современная дверь бесшумно открылась, и мы вошли внутрь.

Оказавшись в просторном и светлом кабинете, стеклянная стена которого была обращена к реке и открывала умиротворяющий вид на воду и на холмы на том берегу, я удовлетворённо кивнул. Вид мне понравился.

— Я бы от такого кабинета не отказался, — сказал я тихонечко.

За столом сидела строгая, сосредоточенная и очень серьёзная женщина в больших и дорогих очках, светловолосая, с короткой стрижкой, тяжёлым подбородком и крупными неприязненными глазами. Возможно они были слишком водянистыми и поэтому производили такое впечатление, а может быть потому что она просто испытывала ко мне неприязнь…

— Хорошо, — отчеканила она, кивнув гвардейцам. — Оставьте его здесь.

«Правый», который, вероятно, был руководителем всей этой делегации встречающих, коротко кивнул сначала боссу, потом — своим подчинённым. Они, молча, не производя ни одного лишнего движения, вышли за дверь, и он последовал за ними.

— Мы будем снаружи, — сказал он и затворил за собой дверь.

Дама плотно сжала жёсткие губы и, сдвинув брови, уставилась на меня. Удивительные вещи творит природа. Удивительные и непостижимые простым человеческим умом. Вот лицо этой женщины. Если начать описывать его, то, пожалуй, не будет ни одного слова, которое бы повторило описание лица её брата, ныне покойного. Но, несмотря на это, одного короткого взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, что это и есть сестра Назарова. Тётка Прошки, областной министр образования. Неплохо министры живут в наше время.