— Знаешь, кто я? — разглядывая меня, не то спросила, не то утвердила она.

— Ну, не то чтобы знаю, но догадываюсь, — кивнул я.

— Меня зовут Варвара Драч, — сказала она так, будто от звука её имени я должен был превратиться в соляной столп.

— Полагаю, вы сестра Григория Александровича? — уточнил я, как ни в чём не бывало.

— Верно полагаешь, — кивнула она. — Слышал что-нибудь обо мне?

— Слышал от директора нашей школы, что вы её надежда и опора в этой жизни.

— Немного, но для начала достаточно и этого.

Я пожал плечами.

— Где документы? — сразу пошла она в лобовую.

— Какие документы? — сделал я удивлённое лицо. — Паспорт мой хотите?

— Играть со мной не надо.

Она откинулась на спинку кресла и опустила руки с немного коротковатыми пальцами на подлокотники.

— Где документы, которые ты обещал отдать моему брату?

Упс… Упсики…

— Видите ли, Варвара Александровна, — прищурился я, — не думаю, что вы можете говорить об этих документах. К сожалению, наша сделка не состоялась. Я бы хотел вам выразить глубокие соболезнования. Я Григория Александровича видел лишь один раз. Имел возможность поиграть с ним в шахматы и поговорить. Он произвёл на меня очень хорошее впечатление. Поэтому, узнав об этом трагическом происшествии, я был глубоко потрясён. Признаюсь, мне больно и за Прохора, потому что я видел, что отец его любил. Эта потеря, безусловно, невосполнима. Скорблю вместе с вами.

Я замолчал, а она продолжала смотреть на меня, словно ждала, не добавлю ли я ещё чего-нибудь к своей траурной речи. Но нет, добавить мне было нечего. Она кивнула, сняла дорогие очки в сумасшедше модной оправе и кончиками указательного и большого пальцев помассировала переносицу.

— Видишь ли, Краснов, — сказала она, ещё немного помолчав. — Засунь свои соболезнования глубоко-глубоко в жопу. Меня они не интересуют. Я за тобой послала людей не для того, чтобы мило беседовать о своём брате. Кого он любил, а кого не любил, не твоё дело. Твоё дело выполнить условия договора. И это всё. Сделка была заключена и ты уже получил частичное вознаграждение, так что отзывать её у меня нет никакого резона. Я являюсь продолжателем и наследником дела моего брата. Поэтому все его сделки перешли ко мне. И эта сделка с документами теперь тоже перешла ко мне. И эти документы теперь принадлежат мне.

— Боюсь, что нет, — покачал я головой.

— Мне плевать, что ты там боишься. Частично эта сделка уже состоялась. А что ты недополучил, то дополучишь. Просто повтори мне, о чём вы договорились конкретно. Что именно ты там просил? Какую-то сумму или что? Просто повтори мне и всё.

— А что вы называете частично совершившейся сделкой? О чём вы говорите? О компенсации моей маме последствий травмы, причинённой молодчиком, нанятым вашим братом? Это не относилось к сделке. Это относилось к совести вашего брата. Теперь, стало быть, к вашей совести. Ни о каких деньгах речь не велась.

— А о чём тогда шла речь? Об услугах?

— Речь шла о том, что именно сделает ваш брат с документами.

— Ну и что же он обещал сделать?

Он обещал расправиться с теми, чьи имена фигурируют в этих бумагах. Причём не исподтишка и не так, как привыкли поступать они, а по закону. Вот что было оплатой за документы. Полагаю, что у вас на эти условия могут быть совсем другие взгляды.

— Не надо полагать. Как поступить с документами, уж я решу, не растеряюсь. Но они будут здесь. По-любому. Ты должен мне привезти их сейчас же. Я дам автомобиль, ты поедешь, заберёшь и отдашь водителю.

— Уж отдавать водителю я точно ничего бы не стал. Но даже если бы вы сами поехали со мной, я этого не сделал бы. не смог бы.

— Что? — нахмурилась она и снова нацепила на нос очки. — А если я тебе пообещаю то, что тебе обещал Гриша?

— Нет, Варвара Александровна, это уже невозможно. Поскольку ситуация изменилась, сделки больше нет. И самое главное, я больше не являюсь владельцем этих документов.

— Продал, сука, — прошептала она. — И Гришу продал.

— Варвара Александровна, документы эти, возможно и стоят денег, да только мне они нужны были не ради обогащения. Думаю, в этой точке у нас пересечения никак не получается. После авиакатастрофы баланс сил резко изменился. Моя жизнь оказалась в опасности. Поэтому мне пришлось принять такое решение. И отдать эти документы другой противоборствующей стороне. Считайте что я выменял их на свою жизнь, поскольку не мог дальше полагаться на вашу семью.

— Это ты прогадал, мальчик, — произнесла она тихо и зловеще. — Ты ещё не понимаешь насколько прогадал. Нашу семью кидать никому нельзя.

— Скажите мне какова ваша цель? — кивнул я. — Я пойму смогу ли вам помочь в достижении этой цели.

— Ты никому не можешь помочь, — покачала она головой. — Ты даже себе помочь не в силах. Какова моя цель? Ты спрашиваешь какова моя цель? Моя цель проста. Я хочу уничтожить тех кто убил моего брата. И это каждый должен понять и зарубить себе на носу. Сейчас у меня складывается впечатление, что ты каким-то образом причастен к смерти Гриши. Всё произошло сразу после встречи с тобой. Поэтому послушай меня внимательно, мальчик. Если документов не будет, если завтра, крайний срок завтра, я не получу эти бумаги, я превращу твою жизнь в кромешный ад.

— Ну, Варвара Александровна, чтобы размазать вашего врага, чтобы сделать с ним то что вы желаете, эти документы вам не нужны. Они бы вам не помогли, это фикция. Документы ничто.

— Я всё тебе сказала, — медленно, с паузами отчеканила она, и мне показалось, что она борется с нервным приступом.

Лицо её исказилось от ярости, но она, тем не менее, говорила относительно спокойно.

— Я тебя предупредила. Или ты будешь сотрудничать со мной, или тебе конец. Верни бумаги или пожалеешь. А теперь пошёл вон.