– Обычно женщины ревнуют своих мужчин к другим женщинам. А я ревную к самолёту. Не знаю, кто из нас более странный – ты или я.

– Наверное, оба. Иначе бы судьба не столкнула нас друг с другом.

** ** **

Я проснулась от резкого звука. Открыв глаза, тут же ощутила, что сердце бьётся где-то в районе горла – когда я успела уснуть? Никогда не засыпала в самолётах, а тут будто провалилась в бессознательное состояние.

Шум нарастал.

– Кейт, – Марк коснулся моей ладони, – всё в порядке. Самолёт скоро начнёт снижаться.

– Почему так шумно?

Марк рассмеялся.

– Если двигатели шумят, значит, они работают. Поверь мне, гораздо страшнее тишина.

Самолёт резко качнуло, и я вцепилась в подлокотники. Костяшки пальцев побелели, а стук сердца было слышно, наверное, даже в кабине пилотов.

– Дамы и господа! С вами говорит капитан воздушного судна Алекс Шварц. Наш самолёт приступил к снижению. В скором времени мы совершим посадку на острове Мадейра. Просьба всем занять свои места, пристегнуть ремни безопасности и чётко следовать инструкциям экипажа. Нас встретит сильный боковой ветер, есть вероятность ухода на второй круг. Сохраняйте спокойствие.

Самолёт снова качнуло, и кто-то из пассажиров вскрикнул.

Я украдкой посмотрела в иллюминатор – но под нами была лишь бескрайняя синь – океана или неба – разбираться желания не было. Уши закладывало, ладони были мокрыми. Марк что-то говорил рядом, но паника оглушала, и я не слышала ни его, ни себя, ни свои чувства.

Тряска усиливалась.

– Он не сможет посадить самолёт, не сможет… – тихо шептала я.

– Он сможет, – Марк прижал меня к себе, – он знает, что делает. Он посадит самолёт.

Я бы посадил.

– Марк, ты опытный пилот…

– Алекс ещё более опытный. Успокойся. Никто не допустит до полёта человека, который не прошёл должную подготовку. Открой глаза и посмотри на меня. Ну же!

Я открыла глаза и столкнулась с бездной синих глаз. В них не было ни капли страха. Только уверенность, забота и бесконечная любовь.

– Кейт, ты уже села в самолёт, – начал говорить Марк. – Ты не победила страх, но ты не дала ему победить тебя.

Самолёт накренился, и я вновь зажмурилась, отчаянно вцепившись в футболку Марка. Вот теперь точно – мы падаем. Не может самолёт лететь на боку! Да ещё и это давление… Казалось, что голова вот-вот лопнет.

– Мы не падаем. – Голос Марка был хриплым и спокойным. Он словно прочитал мои мысли. Его руки гладили меня по спине, пытаясь успокоить. – Это называется косым скольжением. Или боковым. Для того, чтобы боковой ветер не снёс нас с полосы, пилот входит в посадку под углом. Выглядит это страшно, но безопасно. Как только придёт время, он будет выравниваться.

– А что, если боковой ветер будет сильнее, чем самолёт?

– Тогда он уйдёт на второй круг. Или в другой аэропорт. Поверь мне. Никто не посадит самолёт там, где это опасно. Задача командира – не приземлиться, а довезти своих пассажиров целыми и невредимыми.

– Ты сажал самолёт на Мадейре?

– Сотни раз. И ни одного происшествия. А в безопасной Москве случилось непоправимое. Потому что так случилось. Не стоит об этом думать.

Я шумно выдохнула воздух. Самолёт начало трясти ещё сильнее, казалось, что сейчас выпадет весь багаж из полок.

– Смотри, – вновь заговорил Марк невозмутимо спокойным тоном, – вот и полоса.

Полосу я не видела. Вокруг были скалы, и теперь я была уверена, что мы врежемся в них. Ну хоть погибнем вместе.

Лёгкий удар шасси об полосу. Торможение. Вдох-выдох. Аплодисменты. Я обратила внимание на то, как Марк закатил глаза. Он не хлопал. Не хлопал и Том.

– Почему ты…

– …Не хлопаю? Не знаю. Наверное, потому, что редко сидел по ту сторону кабины. А хлопать самому себе не привык. Да и это всего лишь хорошо выполненная работа.

– Мы долетели, – прохрипела я.

Голос от переживаний сел, но сердце, кажется, перестало выпрыгивать из груди.

– Ты умница. – Марк поцеловал меня в висок.

– Марк, помнишь, ты говорил мне, что только дурак не боится летать? Значит, ты тоже боялся? Или боишься до сих пор?

Он задумался на мгновение, смотря в иллюминатор на то, как тормозит самолёт.

– Нет. Любовь к небу оказалась сильнее страха. А когда человек влюблён, его можно считать дураком.

Я повернула голову и увидела, что он смеётся.

– Ты бываешь, когда-нибудь серьёзным?

– Иногда. Но как только мы выйдем из самолёта… Предлагаю оставить все страхи, все переживания здесь, в салоне. Вместе с ними оставить всю серьёзность. Ни самолётов, ни проблем. Ничего лишнего. Только ты и я.