Крики, боль. Депрессия.

Марк. Его горящие глаза. И вновь небо.

Авиакатастрофа.

Москва.

Инвалидное кресло.

Обломки самолёта.

Обгоревшие кресла и салон.

Невыносимый запах.

И страх, липкий непроходящий страх.

– Кейт… – Я вздрогнула, едва не выронив сумку из рук и с трудом отогнав видение. Сморгнув непрошеные слёзы, повернулась к Марку.

– Ты явно думаешь не о том, как через несколько часов окунешься в лазурные воды Атлантического океана.

– Марк, я боюсь, – честно призналась я. – Думала, что готова, но реальность оказалась куда более прозаичной. Мне страшно выходить из здания аэропорта. Страшно подниматься по трапу самолёта. Если бы ты был пилотом…

– Я уже им был и превратил самолёт в груду железа. Возможно, не стоит мне так доверять.

Я охнула, прикрыв ладошкой рот, но, увидев взгляд Марка и его улыбку, поняла, что он всего лишь шутит.

– Это не смешно, – я поморщилась.

– Успокойся, – он обнял меня за плечи, – я уже говорил тебе о том, что пилот – такой же человек. Он хочет жить не меньше, чем хотят жить его пассажиры. Всё будет хорошо. Поверь мне. Молния не бьёт в одно и то же место дважды.

– Не скажу, что ты сильно меня успокоил, – вздохнула я, – но понимаю, что на этот раз у меня точно нет вариантов. Ну что ж, умирать так вместе.

– Кейт, прекрати! – Марк рассмеялся. – Я не собираюсь умирать. Я собираюсь искупаться в океане и устроить тебе незабываемые дни.

– А лучше ночи, – слегка расслабилась я.

– Твоё предложение звучит гораздо соблазнительнее.

Марк поцеловал меня и поднял взгляд на стойку информации.

– Пора. Том и Мария уже ждут нас.

Весь путь от регистрации до сдачи багажа и досмотров Марк проходил рядом со мной. Я украдкой посматривала на него и его реакцию, думая о том, что он чувствует, проходя все эти процедуры в качестве пассажира. А не командира. Но выражение его лица оставалось бесстрастным, и эмоции прочесть было невозможно.

– Марк, ну наконец-то! Кейт, Каролина, привет!

Я попала в объятия Тома, чувствуя, как меня ещё больше накрывает паника. Потому что Марк до сих пор не ассоциировался у меня с трагедией. А вот Том…

Сознание вновь медленно ускользало в прошлое, в котором мы с ним стояли на кладбище, обсуждая мою погибшую сестру. Картинки не самых приятных воспоминаний оказались ближе, чем туманный перелёт… Кстати, куда? Я даже не посмотрела.

– …Надеюсь, что они не успели испортить то, что я столько времени пытался возродить, – доносился до меня голос друга. – Там остались хорошие ребята, надеюсь, что они не подведут. Аэропорт не самый простой для посадки. Да и для взлета тоже.

Меня затрясло, и я инстинктивно прижала дочь к себе и схватила Марка за руку.

– Опасный аэропорт? Марк, ты сошёл с ума? Скажи, что да! Потому что иначе я не могу объяснить, почему ты это задумал!

– Мадейра, Кейт. Мы летим на остров Мадейра. Красивейшие пляжи, чистейший океан и потрясающая природа. И сильный боковой ветер в семидесяти процентах случаев. Но мы попадём в тридцать.

– С вами двумя на борту? Сомневаюсь. – Я облизнула пересохшие от нервов губы. – Я больше не поведусь на твои сюрпризы.

– А я говорила им, что это плохая идея. Нужно было сначала тебя подготовить, – Мария обняла меня, – но они не слушали.

– Если бы я послушал тебя, то мы бы готовили Кейт до старости.

– Начинается посадка на рейс 2-6-5 Немецких Авиалиний, следующих рейсом до Мадейры. Пассажиры, вылетающие рейсом 2-6-5, просьба пройти на посадку к выходу номер четыре.

Адреналин забурлил в крови, мне показалось, что я превратилась в птицу, которая мечется в клетке и не может оттуда выбраться. Ладони были липкими, комок в горле мешал говорить, а мысли, сумбурно перескакивающие с прошлого на настоящее, думать.

Том что-то говорил Марии, пытаясь удержать неспокойного Леона. Она кивала, слегка наклонив голову. Ни беспокойства, ни переживаний.

– Кейт, – прошептал Марк над ухом, заставив меня вздрогнуть, – я не дам тебе погрязнуть в плохих воспоминаниях. Я не позволю тебе считать, что небо отбирает твоих близких. Ни сейчас, ни позже. Я люблю тебя. Ты это знаешь. Но жить без полётов я не смогу. Физически, конечно, это возможно. Если запереть в клетке кошку, она долго будет пытаться её сломать и сбежать на волю. А когда поймёт, что не смогла, смирится со своим новым существованием. Но будет ли это жизнью?