– Что происходит, Лиззи? – хмурится он.

– А что происходит? – Я смотрю ему прямо в глаза, повторяя про себя, что у меня получится не разрыдаться.

– Прекрати. Хватит игр, прошу тебя. – Он шумно выдыхает и прикрывает веки. – Я… что-то сделал не так?

– Так, ладно. – Я активно жестикулирую, пытаясь скрыть дрожь. – У нас с тобой была сделка. Вчера она закончилась. Больше никаких игр.

Меж его бровей появляется складка, но он не отводит взгляд.

– Ты сейчас не серьезно, правда?

– Гаррет, чего ты хочешь?

– Вчера я сказал, что люблю тебя. А утром проснулся в гостиничном номере один. Все, чего я хочу, – объяснений. Если мое признание напугало тебя, скажи мне об этом, Лиззи, черт возьми. Если тебе нужно время – дай мне знать. Если для тебя все это слишком – просто, черт возьми, объясни мне.

Сердце громыхает в груди, так сильно бьет по вискам, что оглушает. Маску держать все сложнее, ведь Гаррет слишком хорошо меня знает. Но я должна сделать это. Должна все прекратить. Без права на амнистию.

– Я не знаю, что ты хочешь услышать. Пару месяцев назад я обратилась к тебе за помощью, ты выставил свое условие в ответ. Мы договорились на определенный срок. Было весело, но игра подошла к концу.

С каждым словом я все сильнее ненавижу себя. И знаю, что Гаррет тоже возненавидит. Так и должно быть.

– Лиззи… – отчаянно зовет он.

– Гаррет. Все кончено. А теперь извини, меня ждет Фредди.

Я разворачиваюсь на каблуках, но чувствую прикосновение его грубых пальцев на своем запястье. Кожу начинает жечь. А в груди образуется ком размером с земной шар. Я предполагала, что он не даст мне просто так уйти, но все же надеялась, что мне удастся сбежать.

– То есть для тебя все это было лишь игрой? – В глазах Гаррета я вижу лишь боль. – Все твои слова, взгляды, поцелуи…

– Да, – вскинув подбородок, уверенно лгу.

– Дерьмо, Лиззи… – Он проводит рукой по волосам. – Я устал. Чертовски устал любить тебя.

– Я не просила тебя меня любить.

– Тогда отпусти меня. Скажи мне.

– Сказать что?

– Четыре гребаных слова. Скажи мне «я тебя не люблю».

Если бы мое сердцебиение измеряли по шкале землетрясений, то появилась бы новая отметка. Ведь, клянусь, эти удары сейчас к чертовой матери разорвут меня изнутри, как бомба.

– Я тебя не люблю, – послушно повторяю я, сдерживая рыдания из последних сил. Еще одна секунда – и я сорвусь.

Гаррет меняется в лице. Некоторое время он не двигается, пытаясь осознать, что я действительно сказала ему это. А затем отпускает мое запястье и, не произнеся ни слова, делает шаг назад. После чего проходит мимо меня и, громко хлопнув дверью, выходит через черный вход из бара.

Зажмуриваюсь, чтобы не плакать. Часто и коротко дышу, пытаясь унять боль. Но она не проходит. Я внушаю себе, что поступила правильно. Но это не помогает. Сердце обливается кровью от боли. Я вонзила нож Гаррету, но по ощущениям, – самой себе. Внутри огромная дыра. Но я должна закончить этот спектакль. Доказать, что каждое слово, сорвавшееся с моих губ, было правдой.

Вспоминаю, сколько раз поднималась на ноги после неудачных падений на льду, и с высоко поднятой головой возвращаюсь к барной стойке. На моих губах широкая улыбка, вот только мои глаза не улыбаются. Любой, кто знает меня, скажет, что мой взгляд кажется безжизненным.

– Что я пропустила? – нахожу в себе силы наигранно рассмеяться.

– О, куколка. Я уже хотел идти за тобой. Что этот кретин хотел от тебя?

– Забудь о нем. – Я игриво прикусываю губу и делаю вид, что мне очень интересно слушать его болтовню. И у меня даже получается. Но недолго.

Я выдерживаю около пяти минут. На случай, если Гаррет вернется. Но он не возвращается. И это должно меня радовать, ведь я добивалась того, чтобы он возненавидел меня. Из колонок бара начинает звучать песня Billie Eilish – Happier Than Ever, и это становится последней каплей. К горлу подступает тошнота, и я больше не могу контролировать себя.

– Мне нужно припудрить носик, – выдавливаю из себя и спрыгиваю с барного стула.

Ватные ноги ведут меня к черному входу. С каждым шагом я дышу все глубже, но легкие словно не насыщаются кислородом. Мне нечем дышать. Становится жарко. Ладони потеют, а перед глазами мутнеет так, словно я вот-вот упаду в обморок.

Распахиваю дверь на улицу и жадно глотаю свежий воздух. На улице морозно, а на мне лишь короткое платье на тонких бретельках. От пронзительного ветра голая кожа тут же покрывается мурашками. Но это заботит меня гораздо меньше, нежели тяжелые капли, стекающие по моим щекам. Опираюсь плечом к стене, вскинув голову к темному небу, пока мое тело сотрясается от беззвучных рыданий.

Для него так будет лучше. А я как-нибудь переживу. Главное, чтобы он был счастлив. А я не та, кто сможет сделать его счастливым.