Когда последние слова слетают с ее губ, она тут же меняется в лице. Очевидно, она не хотела этого говорить, и теперь ей неловко.

На мгновение хмурюсь, пытаясь прочитать хотя бы одну ее эмоцию, но не выходит. Лиззи неуловима, как эти самые снежинки. И ты никогда не поймаешь ее, если она сама того не захочет.

Протягиваю руку и касаюсь пальцами снежинок на ее распущенных волосах. Заправляю локон ей за ухо, заодно проводя большим пальцем по ее щеке.

С губ Лиззи срывается короткий вздох, стоит нашим взглядам встретиться.

– Я замерзла. – Она резко отстраняется, вызывая у меня лишь усмешку.

Вот о чем я говорил: Лиззи не хочет, чтобы я ее поймал. И я боюсь, что никогда не захочет. Игры Элизабет Морган заслуживают отдельного раздела в discord, для которых никогда не напишут прохождение.

Следом за Лиззи направляюсь к нашему номеру. Снег под ногами мерцает в ярком свете фонарей. Каблуки Лиззи отставляют на нем следы. Я сокращаю расстояние двумя шагами и поднимаю ее на руки.

Лиззи вскрикивает.

– Что за привычка вечно носить меня на руках?

– Вот такая привычка. Вредная. Прям как ты. – Улыбаюсь, ведь по ее глазам вижу, что она совсем не злится. Ей нравится, когда я так делаю. Но вряд ли когда-нибудь она в этом признается.

Дойдя до двери, я опускаю Лиззи, чтобы достать ключ из кармана пальто. Она заходит первой и щелкает выключателем на стене. Прямо перед нами маленькая комната с кроватью, на которой наверняка кто-то когда-то умер. Да еще и не своей смертью. На полу ковролин с пятнистым узором, и этот самый узор определенно здесь не с момента его производства. И даже боюсь представить, от чего именно эти пятна.

– Кровь или блевотина? – читает мои мысли Лиззи, глядя на пол.

– Оба варианта не так плохи, как сперма.

Лиззи морщится.

– Фу. Мы сегодня будем спать одетыми. Я не готова к тому, чтобы моя кожа касалась здесь чего-то.

Прикусываю губу, сдерживая широченную улыбку.

– Что? – Лиззи недовольно смотрит на меня.

– А ты что, планировала спать со мной обнаженной до того, как увидела этот номер?

Она замирает, приоткрыв губы. Ее глаза суетливо бегают по моему лицу, и моя улыбка все же вырывается наружу.

– Ты собираешься принести наши вещи? – Она складывает руки на груди.

С такой же широкой улыбкой я выхожу на улицу и возвращаюсь к машине, чтобы взять чемодан и сумку. По дороге обратно в номер улыбка не сходит с моего лица. Я понимаю, что Лиззи продолжает держать оборону рядом со мной. Но меня радует уже то, что порой у меня получается ее пробить. Я хорош в атаке, но только не когда речь идет о сердце девушки, которой я давно отдал свое.

– Прекрати улыбаться. Тебе не идет. – Лиззи закрывает за мной дверь.

– Тебе не идет одежда. Но ты зачем-то продолжаешь ее носить. – Я пожимаю плечами.

– Хочешь, чтобы я ее сняла? – Она подходит ко мне ближе и проводит ноготком по моей рубашке. Очередная игра.

– Нет. Здесь холодно. У тебя наверняка нет ничего, кроме твоей дурацкой шелковой пижамы, едва прикрывающей зад, поэтому наденешь мою худи. И прекрати со мной заигрывать. Мы оба знаем, что после всего того дерьма, которое произошло на ужине с моей семьей, никто из нас сейчас не сможет отключить голову. А я бы хотел, чтобы во время нашего первого секса мы оба были сосредоточены лишь на этом моменте. – С губ против воли срывается шумный вдох.

Ее взгляд теплеет.

– Ты все еще не хочешь говорить о том, что произошло?

Мотаю головой.

– Дело не в том, что я не хочу говорить об этом с тобой. Просто… это не имеет значения, – все же поясняю я.

– Тогда скажу я. – Она не убирает ладоней с моей груди и встает ко мне еще ближе, пристально пронзая меня своими яркими изумрудными глазами. – Твой дедушка воспитал тебя настоящим мужчиной. Ты терпелив, умеешь слушать и внимателен к мелочам. Рядом с тобой чувствуешь себя как за каменной стеной. Ты не нравился мне, лукавить не буду, ведь с девушками ты вел себя как настоящий самовлюбленный кретин, но тем не менее ты хороший человек. И сейчас… ты даже нравишься мне, ведь ты позволяешь мне быть самой собой и принимаешь меня со всеми моими демонами в голове. А еще ты очень упертый и целеустремленный. И в том, чего ты достиг, нет чьей-то заслуги. Это все только ты. И…

Я зарываюсь ладонью в ее волосы и тут же наклоняюсь, затыкая поцелуем. Лиззи ахает от неожиданности, и я, воспользовавшись этим, врываюсь меж ее соблазнительных губ языком. Жестко и так, чтобы она поняла, что для меня значили эти ее слова. Наклонив голову, врываюсь глубже. Посасываю ее язык, затем прикусываю нижнюю губу, не желая отрываться даже для глотка воздуха.

Обхватив одной рукой ее талию, я поднимаю Лиззи в воздух и тут же сажаю на комод. С него что-то с грохотом улетает на пол, но я не обращаю на это внимания, продолжая овладевать ее ртом, как изголодавшийся. А я таким и был – изголодавшимся по ее вкусу.