Девочка показала на самый конец площади. Она помолчала, посмотрела внимательно на мальчика и спросила:

– А ты кто такой?

Антонио смутился. Он не знал, что ответить. На самом деле, кто он такой? Легко сказать, кто ты такой, если ты сын богатых родителей - кому не известны имена богачей?!
– или же если ты занимаешь важный пост. Правда, не всегда о людях можно судить по их положению - тут нетрудно попасть впросак. Например, кто-нибудь занимает ответственную должность, люди его принимают за важную персону, а на самом деле он вор! Как это узнать? Лучше всего просто назвать своё имя.

– Я ... я ... Меня зовут Антонио.

– Ты ведь нездешний, правда?
– спросила девочка.

Антонио покачал головой.

– А откуда ты знаешь?
– удивился он.

– Здесь все знают друг друга, - ответила девочка.- Я знаю даже тех, кто живёт на том берегу, часто езжу туда с папой. К тому же ты очень странно разговариваешь.

– Странно разговариваю?

Антонио чуть не обиделся.

Девочка кивнула головой и спрыгнула с перекладины.

Сколько тебе лет?
– спросила она.

– Сегодня мне исполнилось четырнадцать, - ответил Антонио.

– О, поздравляю! А мне двенадцать. Тебе мама испечёт торт и поставит на него четырнадцать свечек?

– Моя мама в Мардзамеми.

– Где?

– В Сицилии.

– А!

Девочка перестала прыгать. Она посмотрела на Антонио с удивлением и даже с уважением.

– О, это очень далеко отсюда! Мы проходили в школе, что Сицилия представляет собой треугольник, расположенный как раз напротив носа сапога Италии, будто мяч при игре в футбол.

– Да, - пробормотал Антонио.

– Значит, никто не сможет приготовить тебе торт и украсить его свечками?

– Я никому не говорил о своём дне рождения, и потом я не знаю, что такое торт со свечками.

– Не знаешь?!

Девочка от изумления вытаращила на него большие чёрные глаза.

– О, но это же торт! Ты знаешь, что такое торт?

Антонио покачал головой.

– Ну, как бы тебе объяснить ... Это огромное пироженное, вот такое.

– Кассата?

– Хорошо, будет по-твоему, назови его кассатой. В него вставляется столько разноцветных свечек, сколько тебе исполнилось лет. Свечи зажигаются, и ты должен дунуть и погасить их все сразу.

– Все сразу? Почему?

– Тогда в этом году исполнится любое твоё желание. А не удастся потушить свечи, - не получишь ничего.

– В таком случае, если бы мне пришлось гасить свечки, я постарался бы потушить их все сразу и получил бы работу.

– Ты хочешь работать?

– Конечно!

– А что ты умеешь делать?

– Я гончар, - не без гордости произнёс Антонио.

– У нас в Лавено много таких фабрик. Одна из них большая-большая. Она рассылает свои товары по всему свету, - заявила девочка.

– По всему свету?
– вскрикнул Антонио.

– Мне так сказал папа, - ответила девочка, несколько обескураженная. Дрезинами изделия с фабрики доставляются прямо в поезда, которые ожидают товар на станции.

Внезапно всё вокруг показалось Антонио чудовищным и враждебным: огромные гусеничные машины замешивали глину, в громадных печах обжигались сразу тысячи изделий, и никто не боялся, что разобьётся тарелка или суповая миска получится кривой. Всё здесь было колоссальным, механизированным, холодным.

– Тебе грустно?
– услышал он тоненький голосок.

Антонио взглянул на дочку капитана, увидел золотые искорки в её глазах и печально кивнул головой.

– Но здесь есть фабрики и поменьше, намного меньше, - сказала девочка.
– Если хочешь, я могу тебя проводить.

Мария взяла его за руку, и они пошли.

Нигде не требовалось рабочих. Под конец Антонио и его провожатая заглянули в совсем крошечную мастерскую. Хозяин её, старичок, в чёрном переднике, на носу очки в металлической оправе, с минуту почесал свою круглую лысую голову, потом сказал:

– Сейчас я не могу тебя взять, но, возможно, ты мне скоро понадобишься: мой помощник уходит в солдаты. Заходи, - хорошо?

Однако каждому нужна работа сейчас, сразу, немедленно. От «сейчас» до «потом» можно прийти в отчаяние, а порой даже умереть голодной смертью.

Когда ребята вернулись на пирс, уже смеркалось. С озера поднимался туман.

– Спасибо, Мария, - сказал Антонио. Им было грустно.

– Что ты собираешься делать?
– спросила девочка. Антонио пожал плечами.

Они молчали, глядя на озеро, которое становилось всё темнее и темнее. Приближался паром. Будь Антонио один, он обязательно заплакал бы. Но тут мальчик почувствовал, как Мария взяла его за руку. Больше они не говорили ни о чём.