В глубине аллеи показалась синьора, закутанная в роскошную шубу.

– Мама! Мама!
– воскликнул Гвидо и помчался к ней навстречу.

– Что случилось, моё сокровище, в чём дело?
– спросила синьора, испугавшись страшного вида своего сына.

Гвидо завопил:

– Хочу собаку! Хочу собаку!

– Дорогой мой, я куплю тебе собак, сколько ты пожелаешь!
– И, обратившись к гувернантке, озабоченно спросила: - Энн, что произошло?

– О мадам!
– воскликнула Энн из последних сил.
– Я уговорил детей, но они не продавать собаку. Потом я сообщила, что вы купить собаку завтра или сегодня, но Гвидо хочет эту собаку and nothing else. Oh, I'm in despair! [23] Я в отчаянии, мадам!

– Почему ты хочешь именно эту собаку?
– спросила синьора, взглянув с презрительной гримасой на Тома.
– Разве ты не видишь, какая она противная? Завтра или даже сегодня я куплю тебе собаку в сто раз красивее этой, с блестящей шерстью ...

– Нет, нет, нет!
– снова закричал Гвидо.
– Ты тоже ничего не понимаешь. Я хочу именно эту собаку!.

– Но почему?

– Потому что она опрокинула Энн в снег. Это чудная собака, - ответил ребёнок.

Синьора, закутанная в шубу, тяжело вздохнула и, повернувшись к Джанджи и Мантеллине, предложила:

– Продайте мне собаку; я заплачу, сколько вы захотите.

– Нет, синьора, - ответил, не задумываясь, Мантеллина, - эта собака противная, ты лучше не покупай её.

– Я никому не отдам Тома, даже за миллион!
– воскликнул Джанджи.

– Даже за миллион? Почему?

– Потому что Том - мой друг!
– ответил Джанджи.

На мгновение наступило неловкое молчание. Ребёнок сказал, что друга даже за миллион нельзя продать, хотя многие продают самих себя значительно дешевле. Иногда к словам маленьких детей стоит прислушаться.

Вдруг Гвидо снова заорал и принялся топать ногами. Но тут синьоре пришла в голову блестящая идея.

– Послушай, малыш,- сказала она, обращаясь к Джанджи, - поедем к нам домой: тебе не придётся расставаться со своей собакой, и Гвидо успокоится, а завтра мы купим ему такого же пуделя, как твой, - хорошо?

Джанджи и Мантеллина в нерешительности посмотрели друг на друга.

Гвидо, который всё слышал, сразу успокоился и воскликнул:

– Да, да, какая чудесная идея! Пусть он тоже поедет к нам!

– Если ты поедешь, я сделаю тебе хороший подарок, - добавила синьора.

– Собаку я не продам!
– наотрез заявил Джанджи.

– Честное слово, собака останется твоей, но подарок я сделаю тебе всё равно, если ты пойдешь с нами. А завтра ты сможешь вернуться домой.

– Деньги нам пригодятся, - произнёс Мантеллина.
– Поезжай, а я скажу Тури, чтобы завтра он пришёл за тобой.

Затем Аугусто обратился к синьоре:

– Я должен знать, как тебя зовут, и посмотреть, где ты живёшь.

Все вместе они вышли из сада и сели в роскошную машину, огромную, мягкую.

На колёса машины были надеты цепи, чтобы она не скользила по льду. Шофёр сел за руль, и спустя несколько минут они подкатили к богатому мраморному особняку на тихой улице

Здесь они расстались.

Позади синьоры, закутанной в шубу, гувернантки и торжествующего барчука по ступенькам мраморной лестниц поднимались Джанджи и Том.

Мантеллина повернулся и зашагал к синьоре Пьерине. Он опять чувствовал себя одиноким.

Снова пошёл снег.

Уже несколько дней в витрине ресторана «Рисорджименто» висела новая афиша:

«Внимание! Внимание! У нас выступают вундеркинды Антонио и Джузеппанджело! В их исполнении вы можете услышать популярные итальянские песни под аккордеон и гитару!»

Вундеркинды? Да, да, не удивляйтесь: это были именно они - Антонио Мессина и Джузеппанджело Барони, по прозвищу Карчофо.

Джузеппанджело извлекал прибыль из своих способностей. Ему легко давалась учёба, - он продавал домашние задания. Мальчуган умел играть на гитаре, - он зарабатывал, выступая в ресторане. Вот и всё; это же так просто!

Иначе дело обстояло с Антонио. Парень ходил мрачный. Он принял, разумеется, предложение хозяина ресторана, но не считал свои выступления настоящей работой.

Целый день слоняться без дела, а вечером выходить на сцену и развлекать посетителей, которые в это время, сидя за столиками, уплетают изысканные кушанья и пьют вкусные вина, казалось Антонио унизительным. Его крепкие руки годились. для настоящей работы, а не только для игры на аккордеоне.

Но как же это всё произошло?

В каком-то странном тумане, возникшем от усталости, голода и выпитого ликёра.