– Я тебя искала вчера, а мне сказали, что ты за город поехал. Я поскакала за тобой, но все равно не нашла.

– Так я был в пещерах. – Лицо Фатиа озарила улыбка облегчения. Сейчас он не врал. Хороший мальчик, помнит, что тетя Ася все знает.

Ваня подошел поближе:

– А где эти пещеры?

– Да в горе Посвящения.

Ночью мы с Ваней собрались посетить гору. Черная дыра пещеры встретила нас холодом и сыростью. Сюда даже днем не попадал солнечный свет.

Мы оставили лошадей на входе. Ваня сотворил энергетический шар, по неровным каменным стенам заплясали тени.

– Жутко здесь как-то, – прошептала я.

– Дверь ищи! – буркнул зло Ваня.

Мы долго ходили по довольно небольшому пространству, обследовали все стены, но входа в тайник не было.

– А если там пуд золота, – размечтался приятель.

– Ваня, плевать на золото! – отрезала я. – Главное, там «Данийская Книга Жизни», из-за нее все беды!

– С чего ты так решила? – настаивал Петушков. – Все беды от золота!

– Все беды у нас из-за того, что на нашей земле живут такие же идиоты, как мы с тобой! – рявкнула я, отчаявшись найти вход.

И провести бы нам в бессмысленных поисках еще не один час, если бы не счастливое провидение. Ваня случайно споткнулся, и прямо перед моим носом начал отодвигаться огромный валун. Дверь пряталась за ним. От неожиданности Иван открыл рот:

– Во как!

Я дрожащей рукой сунула ключ в замочную скважину. С огромным усилием повернула его. Дверь открылась с глухим скрежетом. За ней оказалась темнота и пустота. Пахнуло плесенью и книжной пылью, такой едкой, что захотелось чихнуть. Мы вошли внутрь. Шар полетел над нашими головами и застыл у высокого почти пятисаженного потолка кельи, вырубленной в горе.

Помещение было заставлено пыльными сундуками и стеллажами с книгами.

– И это все? – протянул разочарованный Петушков, его голос отозвался эхом под потолком. – Мы рисковали собственными головами, чтобы увидеть избу-читальню.

Я попыталась открыть крышку сундука.

– Помоги мне. Может, здесь что-нибудь спрятано?

Внутри оказались исписанные мелким почерком свитки.

– Да, Ваня, подвело нас мое чутье, – пришлось констатировать факт. – В этой куче старых данийских книг мы вряд ли найдем единственную нужную нам.

Я прошлась по комнате, повертела головой и совершенно случайно увидела проход. Он был задернут темной занавеской, потому казалось, что там глухая стена. И если бы не сквозняк, предательски раздувавший ткань, то вход так бы и остался незамеченным.

– Ваня, посмотри.

Ванятка в это время рассматривал свиток, исписанный текстом на данийском языке.

– Чертовщина какая-то! – буркнул он, пренебрежительно отбрасывая лист и обтирая пыльные ладони о плащ.

– Ваня, иди же сюда, – позвала я.

Я отодвинула занавеску. Пыль с нее не посыпалась, значит, Арвиль вчера здесь был, мы идем в правильном направлении. Я скользнула в комнату и осветила ее шаром. Посередине стоял огромный стол, заваленный какими-то бумагами, на краю стоял подсвечник с огарками свечей. Казалось, кто-то довольно часто здесь проводил в работе много времени. Я подошла к столу.

Мой взгляд упал на карту, и сердце опустилось в желудок.

Прямо передо мной на столе лежала карта мира. Настоящего мира.

– Ваня, что это? – От ужаса голос зазвенел.

Приятель подскочил к столу. На бумаге с параллелями и вертикалями были нарисованы два круга. На них обозначались земля, вода, леса и горы. Если судить по этой карте, то кроме Словении и Данийи существовали и другие земли, разделенные огромными пространствами воды, которые обозначались странным словом «море». Крохотные клочки земли делили кривые серые линии с названием лимб. Значит, вечный туман на крайних границах – это и есть лимб. Чтобы попасть на отдаленные земли, необходимо пересечь его, но немногие смельчаки, мечтающие узнать, что скрывает вечный туман, рассказывали, будто они плутали в молочно-белой пелене много дней и все равно выходили к тому месту, откуда начинали свой путь.

– Что это? – уже шепотом повторила я.

Ваня покачал головой. Потом взял в руки какой-то лист и вдруг побледнел.

Я увидела «Данийскую Книгу Жизни» и открыла ее. Перед моим наполненным ужасом и недоумением взором появлялись неровные строчки, написанные незнакомым почерком:

«…Когда рухнул наш мир и не осталось ничего, мы пытались найти Переход. Эллиены уничтожали нас уже в одиночку там, где на обломках и пепелищах некогда прекрасных городов еще прятались данийцы. Они уже не были гордым народом, превратившись в загнанных и испуганных дикарей, мечтающих лишь о мире и спокойствии…»