– Сегодня замечательная погода! – широко улыбнулся он.

– Арвиль, мы ночью обсудили погоду! – прошипела я. От его сумбурных ощущений у меня заболела голова, кроме того, мне хотелось продолжить трапезу.

– Да? – Он снова смутился и надолго замолчал. – А как ты себя чувствуешь?

– Замечательно! – процедила я. – Мне кажется, что у тебя не все в порядке.

– Почему ты так решила?

– Не знаю! Ты такой странный!

В это время на кухню зашел заспанный, взлохмаченный Петушков. Завидев Властителя, он едва не обомлел от брошенного в его сторону злобного взгляда, потом испуганно посмотрел на меня и, заикаясь, выдохнул:

– Я за-за-забыл!

Они оба выскочили из кухни и о чем-то долго шептались на веранде. Я злилась и не могла понять сути развернувшейся передо мной комедии. Арвиль вернулся еще более взвинченный, чем был до их с Ваней разговора. Он стал мерить помещение шагами, оставляя грязные следы на домотканом половичке, потом сел, встал, подошел к окну. Я неотрывно следила за его метаниями.

– Ась, ты не находишь, что здесь душно?

– Нет, не нахожу, – окончательно разозлилась я.

– А мне что-то жарко.

Арвиль отворил створки окна, в комнату полил прохладный утренний воздух. Властитель откашлялся и серьезно посмотрел в мою сторону:

– Я к тебе по делу пришел.

Я изобразила на лице живейшую заинтересованность и, подперев рукой подбородок, приготовилась слушать.

– Ася, наше знакомство недолгое, – начал он.

– Но плодотворное, – съязвила я.

– Не перебивай меня! – едва не рявкнул он. От неожиданности я моргнула и замолчала, надув губы.

– Так вот, наше знакомство недолгое, но очень плодотворное! – Он сделал круглые глаза, догадавшись, что повторил мои слова. Потом откашлялся и процедил сквозь зубы громким шепотом: – Ваня!

Из сада донеслось едва слышимое шелестение голоса Ванятки:

– На колени, руку вперед.

Меня охватило бесшабашное веселье, на лицо полезла наглая улыбка, подавленная с огромным трудом. Я сидела с каменным лицом, стараясь не расхохотаться.

Фатиа рухнул на колени, протянул вперед руку, появилось впечатление, что он просит милостыню на паперти.

– Ася – ты свет моих очей, – раздалось за окном.

– Ася – ты свет мой очень, – повторил запинающимся голосом Властитель, пальцы его подрагивали, а щека задергалась с удвоенной силой.

– Очей, – поправил Ваня за окном.

– Очей.

– Ты моя радость, мое солнце, я страдаю по тебе, – зашептали с улицы.

– Ты моя радость, мое солнце, я страдаю по тебе, – повторил Фатиа, неотрывно глядя мне в глаза.

– От твоих глаз я просто млею, ты не даешь мне покоя…

– Слушай, Ась, а ведь ты действительно не даешь мне покоя. Как ты появилась, обязательно что-нибудь случается. Мне иногда становится странно, как ты с твоим талантом влипать в истории дожила до своих лет, – выдал Арвиль вполне нормальную фразу.

Ваня кашлянул и горячо зашептал:

– Не отвлекайся!

Я поняла, что больше сдерживаться не могу, и широко ухмыльнулась, уставившись на жалкие зеленые останки букета.

– Когда я тебя увидел в первый раз, мое сердце застучало быстрее, – подал голос Петушков.

– Чистая ложь, – прокомментировал Арвиль, – я подумал: откуда эта дура, извини, выползла.

У меня вытянулось лицо.

– Но я же не знал, что ты как пустой сундук с двойным дном, все прячешь за перегородками.

У меня поползли брови, такой комплимент мне делали в первый раз. Я уже решила обидеться и выгнать нахала, но было очень интересно, чем закончится наша насыщенная беседа. Ваня тихо застонал под окном, наверное, он уже рвал волосы на голове.

– Ты все портишь! – уже заговорил Петушков в голос. – Не умеешь сам, повторяй за мной: – Я даже не представляю себе, как буду жить, если ты не согласишься пройти вместе со мной мой жизненный путь.

У нас обоих отвисла челюсть. Властитель закашлялся. В его планы явно не входило делать мне предложение, а просто быстренько признаться в любви и спрятаться, пока я буду хохотать как сумасшедшая.

– Конечно, не совсем, но в большей степени я с этим согласен, – выдавил он из себя.

– Асенька, я люблю тебя. Чмок. – Шепот превратился в яростное шипение.

– Чмок, – повторил Арвиль самое безопасное слово из последних пяти.

– Да нет же. Чмок – это значит, поцелуй ее, – заорал Ваня.

Мы с Властителем с ужасом переглянулись. Я встала и решительно захлопнула окно так, что задрожали стекла.

– Все, хватит! Что это за спектакль?

От моего строгого тона Арвилю стало нехорошо, и он сначала побледнел, потом покраснел и выдавил из себя: