Но история на этом не закончилась. Прекрасное и вечное конечно же победило, и Маруся Распрекраснова вышла замуж за своего богатенького приобретателя. Поговаривают, что теперь в его семиэтажном тереме все прежние наложницы зубными щетками моют полы, а молодой супруг ходит по лестнице на цыпочках, страшась потревожить благоверную.

Я Марусей Распрекрасновой не была, а всего лишь Аськой Вехровой, и Училищ борьбы вольным стилем не заканчивала. Вернее, я вообще ничего не заканчивала. Правда, можно, если что, поварешкой помахать в разные стороны, чему я блестяще научилась в кулинарном училище, но, думается мне, бандитов это не впечатлит. Поэтому я предпочитала Петенки объезжать не за сотню, а за тысячу верст.

Нет, не поймите меня превратно. Я боялась не за себя, чего с меня взять – роста два вершка и локоток да четыре пегие кудряшки – а вот маленький Наследник мог стать лакомой добычей для подонков всех мастей. Один раз мы его уже потеряли, и второго я никак не могла допустить.

Но по какой-то неведомой причине гном, к нашему дружному удивлению, заплутал, и мы очутились в восьми часах езды от города.

В маленькой деревеньке, где мы решили остановиться на ночлег, постоялый двор оказался переполненным. Более того, списки прибывающих составлялись на трое суток вперед, и знающие люди, среди которых были довольно известные словенские деятели, заранее присылали курьеров с нижайшими просьбами оставить закуток для ночлега. Не помогли даже грамоты Петушкова с внушительной печатью Совета магов. Как нам объяснил хмурый и уставший хозяин постоялого двора, был бы Ванятка хотя бы философусом, то, может быть, нам бы и выделили место для ночлега в конюшнях, а точнее, в стойлах собственных лошадей. Но так как Ваня имел только вторую ступень теоретика, то нам предстояла прямая без поворотов дорога в лес под открытое небо. Спорить мы не стали. Петушкову до четвертой ступени учиться еще полжизни, и не факт, что он ее получит, а поэтому, понурив головы, мы отправились на свежий воздух. Пред нами встал неприятный выбор: ночевать в чистом поле или у реки в молодом леске. Альтернатива, прямо скажем, не блестящая, и мы предпочли последнее, рассудив, что в лесу все-таки не так ветрено.

Напрасно. Ровно через пять минут у нас началась битва не на жизнь, а на смерть с маленькими оголодавшими рыжими кровопийцами, противно пищащими над ухом. Они нападали стайками, сразу со всех сторон, отыскивали обнаженные места и впивались, впивались. Тогда мы развели костер, но комары быстро раскусили наш хитрый маневр и налетали на ту жертву, на которую не попадал дым. Нам не помогали даже специальные травки, брошенные в огонь. От их вони мы едва не задохнулись сами, а этим гадам хоть бы что! Пищат себе по-прежнему, даже с большим энтузиазмом.

После того как я сначала согнулась пополам от приступа кашля, а потом с громким шлепком прикончила очередного комара, нервы мои не выдержали:

– Ваня, в конце концов, мы из-за тебя сюда попали, так что давай, отпугивай комаров!

– Это еще почему мы из-за меня сюда попали?

– А это ж ты не пошел на курсы повышения квалификации! Думаешь, получил диплом Училища магов, попал на службу в Совет и все, можно про учебники забыть? Если бы не твоя лень, мы сейчас спали на мягких чистых постелях, поев накануне копченых ребрышек, а так приходится коптиться самим, и жрут нас самих!

– Несправедливо! Как я, по-твоему, могу их отогнать? Расставить руки и с бешеным криком бегать по полянке, приговаривая: брысь, брысь, брысь? – обиделся Петушков и для наглядности помахал длинными худыми руками.

– Можно и так, – одобрила я, – мне пришло в голову всего лишь охранное заклятие.

– Ну чисто бабья логика, – отозвался гном, которому явно надоела наша перепалка. – Аська, не бурчи, лучше усыпи их всех, у тебя это отлично получается.

Ваня противно захохотал.

– Да идите вы! – обиделась я и, схватив полотенце и чистую рубаху, направилась к реке искупаться и смыть дорожную пыль.

– Аська! – крикнул мне вдогонку гном. – Если утонешь, обратно не приходи – не приму!

Скинув всю одежду, я с визгом плюхнулась в реку. Теплая ночь оказалась всего лишь обманной уловкой природы – вода была не просто холодная, а ледяная. Завизжала я еще громче и выскочила обратно на берег. Клацая зубами, я стала растираться. От холода сердце зашлось в бешеном ритме. В надежде согреться я решила побегать вокруг куста, на котором висела моя одежда. На четвертом круге я уколола ногу о скошенную травинку, едва не расплакалась от боли, поскользнулась на мокрой гладкой дорожке, упала и только тогда поняла, что не только не согрелась, а замерзла еще сильнее и перепачкалась еще больше, но чувство оскорбленной женской гордости не позволяло вернуться к приятелям так скоро.

– Хорошо, девка, носишься! – раздался в темноте мужской голос.

Я на мгновение застыла от изумления, а потом со скоростью, какой позавидует страж-новобранец, начала натягивать одежды. Попав четвертый раз двумя ногами в одну штанину, я матюгнулась, а надетую наизнанку рубаху посчитала за благо. Отдышавшись, я по-гусиному вытянула шею, рассматривая сквозь темноту неожиданного соглядатая, ставшего свидетелем моего позора. Темнота приоткрывать завесу тайны отказалась, а из-за кустов снова послышался голос:

– Чего перепугалась, я не буйный, побалуюсь и отпущу.

– Ну иди сюда, я с тобой сейчас тоже побалуюсь! – стала петушиться я, сжала маленькие кулачки и представила, как легко уложу оппонента ударом левой. – Сейчас покажу, как подглядывать за приличными девицами!

– Покажешь? – хмыкнул голос, и из темноты вышел мужчина.

Он оказался богатырского роста, судя по фосфоресцирующей в темноте белой рубахе – «косая сажень в плечах». Мои кулачки разжались сами собой, такого громилу я и в мечтах не смогу с ног сбить. Хотя если ударить его с разбегу головой в живот, то, может быть, он и качнется.