Потом мысли понеслись самым странным образом. Я некстати вспомнила один любовный роман, прочитанный мной под одеялом втайне от Марфы, с благозвучным названием «Страсть на Висле» (замечу, Висла – река между Московией и Бурундией). Так вот, в ней главный герой – богатырь спасает девку из жуткой передряги с бандитами. Сам, естественно, погибает, но зато честь девушки остается незапятнанной. Может быть, это и есть мой богатырь? Кто знает, романтическая обстановка, ночь, река…

Мои бредни вовремя прервал резкий удар по голове. Кажется, дубиной, а может быть, «мой герой» опустил мне на макушку свой семипудовый кулак?

В моем угасающем сознании неожиданно всплыло: «Вот ведь точно – ночью все кошки серые».

Ей-богу, лучше бы я сразу умерла. Так плохо мне никогда не было. Голова трещала, к горлу подступала тошнота, а в ушах звенело и пищало. Сознание отказывалось возвращаться в бренное тело, а без его участия понять происходящее никак не выходило. Тягучие мучительные мысли отдавались болью. Попытка приоткрыть веки отозвалась резью в глазах.

Я попробовала пошевелиться, и сведенные мышцы перехватила судорога. Меня саму подбрасывало и трясло. С трудом сфокусировавшийся взгляд уткнулся в пыльные грязные доски. Руки болезненно ныли, ноги будто бы кололи тысячей иголок, – отвратительное ощущение, и чувствовала я себя соответственно.

Неожиданно меня подбросило, голова звучно ударилась об пол, даже зубы щелкнули. Я бы с радостью снова потеряла сознание, если бы не страшная мысль, мгновенно охватившая все мое существо.

Меня похитили! Самым подлым образом стукнули по головешке и утащили в неизвестном направлении. Судя по тому как раскалывался череп, меня так по нему огрели, – повезет, если дурочкой не останусь.

Я взвизгнула на очередной ухабине, а сверху посыпались увесистые тюки с сеном – чуть не придавили.

– Эй, вы там!!! – заорала я как сумасшедшая.

А злые слезы уже выступили на глазах, и в горле встал противный ком.

– Я колдовать начну! – уже ревела я в голос.

Смешно! Я тихо заскулила, по щекам пробежали соленые дорожки. Одна капля повисла на кончике носа. Я жалобно шмыгнула. Почему ж я колдовать не умею? Как чуть руками взмахну, так все вокруг превращается в горку пепла.

Пить хотелось невыносимо, даже язык прилип к нёбу. От этого стало еще обиднее.

– Эй, вы там! Я пить хочу! – снова заголосила я и отчего-то громко чихнула, даже мурашки по спине побежали от удовольствия.

Чей-то голос прикрикнул: «Тпру!» Повозка качнулась, проехала еще пару саженей и остановилась. Раздались тяжелые шаркающие шаги, полог отогнули, и пред моим затуманенным взором появился давешний знакомый. Настоящий рыжеволосый богатырь с окладистой бородкой и круглыми косыми глазами.

– Проснулась, что ли? – пробасил он, хитро поглядывая на меня.

Я на всякий случай сжалась в комочек и кивнула. Вдруг стало страшно: что, если громила меня возжелает и совершит что-нибудь дурное – надругается над моей девичьей честью.

– Пить очень хочется, – пискляво и очень слезно попросила я.

Кто-то мне рассказывал, что в переговорах с похитителями надо на жалость давить. Глядишь, в живых останусь, а если очень повезет, то даже не покалечат.

– Мне бы водички, – снова жалостливо напомнила я, облизывая пересохшие губы.

И вот оно случилось: в глазах моего мучителя скользнуло странное выражение, он не отводил похотливого взгляда от моего лица и тоже быстро облизнулся. Надеяться, что ему тоже захотелось пить, было бы глупо.

Я стала отползать подальше, вжимаясь в тюки с сеном. Мужичок, крякнув, забрался в повозку, предварительно выглянув на дорогу – проверить, нет ли где соглядатаев.

– Н-н-не… не подходи ко мне! – прошипела я. – Я ведьма. Изнасилуешь – заколдую.

От ужаса меня бросило в жар, и на глаза снова навернулись слезы.

– Я орать буду! – пригрозила я.

Амбал, согнувшись в три погибели под низким навесом и оскалившись гнилыми пеньками зубов, потирал руки в предвкушении удовольствия. Вот он протянул ко мне грязные трясущиеся пальцы, и я завопила во все горло:

– Попользуешь – дорого не продашь!!!

Чего я сказала? От моего визга мы оба отрезвели. Насильник захлопал косыми глазами, а я прикусила язык.

Продашь? Почему я крикнула «продашь»? Отчего не «буду защищаться»? Если до этого момента у подонка и не было такой мысли, то теперь уж она точно появилась и отразилась на его придурковатом лице. Он смущенно развернулся и неловко слез на дорогу.

– А воды?! – потребовала я ему вслед.

Повозка тронулась с места, меня качнуло и припечатало к бортику. Господи, может, уж лучше бы снасильничал? Глядишь, бросил бы в канаву, а там бы я оклемалась, добрела бы до первой деревни…