Он был среднего роста, широкие плечи под пыльной рубахой, черные как смоль всклокоченные немытые волосы, недельная щетина, делающая его похожим на разбойника с большой дороги, крупный рот и глаза карие, миндалевидные. Внезапно я поняла – он даниец!

Мы смотрели друг на друга в упор, будто изучали, оба прекрасно осознавая, что я попытаюсь убежать сразу, как он меня развяжет.

– Продано! – раздался где-то далеко голос продавца.

Мне снова завязали руки, даниец поспешил к сцене. Я спускалась, высоко подняв голову, словно была выше царящей вокруг грязи, а в груди слабой птицей билась надежда, что он меня отпустит.

Мы встретились, он схватился за веревку, висящую как поводок у меня на шее, и грубо потянул.

– Пойдем! – Голос, такой знакомый голос, такой мягкий, бархатистый, как будто я его уже слышала где-то.

Осознание пришло само собой: это он! Он тогда украл Анука! Надежда растаяла, как первый осенний, еще робкий снег. Я смотрела ему в спину. Или не он? Этот вроде крупнее, да и голос, конечно, знакомый, но кто даст гарантию, что я не ошибаюсь?

Я споткнулась и едва не рухнула на пыльную дорогу, краем глаза замечая Пана. Гном прошел рядом, делая вид, что спешит по своим делам.

– Вставай! – рыкнул даниец и рывком поднял меня.

– Развяжи руки, – прохрипела я, – у меня кожа в кровь содрана.

– Я видел твои штучки на рынке, – ухмыльнулся он, и его красивое лицо приобрело весьма неприятное злобное выражение, – нашла дурака.

– Раз так, – я почувствовала, как внутри шевельнулась змейка гнева, – тогда я никуда не пойду!

Я уселась в позу лотоса на дороге и пообещала себе, что он может меня удушить этой веревкой, но с места я не сдвинусь.

– Дура! – буркнул он. В карих глазах полыхал гнев. – Дура!

Он подскочил ко мне, аки бес, схватил под мышки и поднял на добрый аршин над землей.

– Так, ведьма, – зарычал он мне в лицо, – я только что отдал за тебя огромную сумму, поэтому заткнись и шевели своими ногами!

Как ни странно, в этот момент я совсем не испытывала перед ним страха, только с любопытством ждала, когда же он превратится в чудовище, какое описывал старый сторож Кузьма. Парень долго смотрел на меня, тут я и сделала ход конем.

– Я узнала тебя, ты попытался похитить Наследника! – радостно сообщила я ему.

– Кого я похитил? – поперхнулся он, вытаращившись на меня.

«Хм, может быть, я все-таки поторопилась с выводами?» – усомнилась я про себя.

Он опустил меня на землю:

– Пойдем!

– Не пойду! – Я упрямо вздернула подбородок.

Даниец сплюнул, привязал болтающийся конец веревки к своему широченному кожаному ремню, устало сгреб меня в охапку и перекинул через плечо, словно мешок с зерном. Все! Если до этого молодой хам вызывал у меня только неприязнь, то теперь меня обуяло чувство настоящей ненависти. Я болталась, как тряпичная кукла, с ужасом представляя, какой живописный вид открывается со спины.

– Где Наследник? – тихо прошипел он мне в ягодицы.

– Ты у меня спрашиваешь? – Твердое плечо давило на желудок.

– А ты видишь здесь еще кого-нибудь?

Лично я видела следовавшего в трех шагах от нас Пана. Он метился в голову парню увесистым булыжником и жестами предлагал мне как-нибудь отодвинуться, а я делала страшные глаза, умоляя его повременить, дабы не покалечить меня.

Пантелей не послушался, рядом с моим ухом просвистел камень, и я полетела вниз, при падении больно ударившись плечом о землю. Потом шустро вскочила на ноги.

– Бежим! – заорал Пан.

– Он меня к поясу привязал! – бросилась я к лежащему в пыли данийцу и попыталась освободиться.

– Пусти-ка. – Гном вытащил нож и поспешно перерезал путы.

– Руки! – Через секунду я смогла растереть затекшие пораненные запястья.

– Давай быстрее! Он вечно спать не будет, – буркнула я, глядя на обыскивающего данийца гнома.

Пан сорвал с пояса парня увесистый кошель.

Даниец слабо застонал и пошевелился. Я бросила на него прощальный взгляд, непроизвольно замечая у него на шее золотой гладкий кругляшок на тонкой цепочке.

«Как у Анука!» – мелькнуло у меня в голове, прежде чем мы кинулись прочь.

Мы приближались к границе между Словенией и Данийей, до нейтральных земель Нови оставалось около сорока верст, и мы надеялись уже назавтра пересечь по Смородинову мосту Драконову реку, отделяющую Данийю от Нови.

Дорога проходила по выжженной войной пустыне. Когда-то здесь зеленели леса и текли голубые реки, но после ожесточенных магических боев земля разозлилась на живущих здесь неразумных существ и умерла. Бесконечные просторы с потрескавшейся почвой, кое-где встречались засохшие кустарники. В полуденном солнце они отбрасывали тени, растекающиеся по красноватому грунту. Нашими постоянными спутниками стали перекати-поле и дорожная пыль. Пыль была везде: на одежде, на руках, скрипела на зубах и попадала в глаза. Беспощадное солнце яростно палило, убивая последние остатки жизни на забытой Богом и людьми земле.