глаз и румянец на щеках не обманчивы, у пациента начи-

нается лихорадка, которая сильно облегчит нам задачу:

покажется, что дело сделано самой природой.

– Хоть мы и упускаем удобный случай, – сказал Рэ-

морни, – но все же лучше повременить. Нанесем удар после

того, как он встретится со своей прекрасной Кэтрин. Она

явится впоследствии свидетельницей, что видела его в

добром здоровье и на ногах незадолго до… Ты понял меня?

Двайнинг одобрительно кивнул и добавил:

– Успеем и так! Долго ли увянуть цветку, который

чахнет оттого, что ему дали расцвесть до времени?

ГЛАВА XXXI

Он был, сознаюсь вам, бесстыжий малый,

Пьянчуга, беспардонный весельчак,

Его одно лишь в мире привлекало:

Угар любви, попоек, пьяных драк,

Круг знатных бражников и круг простых гуляк.

Байрон*

Утром герцог Ротсей встал в другом расположении

духа. Он, правда, жаловался на жар и озноб, но они его,

казалось, нисколько не угнетали, а напротив того – воз-

буждали. Он говорил с Рэморни дружественно, и, хотя не

вспоминал минувшую ночь, было ясно, что он не забыл про

то, что хотел бы изгнать из памяти окружающих, – про свои

вчерашние капризы. Со всеми он был любезен, а с Рэморни

даже шутил насчет ожидаемого приезда Кэтрин.

– Как удивится наша прелестная скромница, попав в

семью мужчин, когда она ждала увидеть вокруг клобуки да

рясы прислужниц этой ханжи, леди Марджори! А ты, Рэ-

морни, я вижу, не жалуешь в своем доме женский пол?

– Да, кроме вашей странствующей музыкантши, вы

женщин здесь не увидите. Я держу только двух-трех слу-

жанок, без которых уж никак не обойтись. Кстати, ваша

француженка настойчиво спрашивает, где же та дама, ко-

торой, по обещанию вашего высочества, она должна быть

представлена. Прикажете ее отпустить, чтобы она на сво-

боде погонялась за новой своей госпожой?

– Ни в коем случае. Она нам нужна – будет развлекать

Кэтрин. Послушай! А не устроить ли нам для строптивой

смиренницы небольшой маскарад?

– Не понимаю, милорд.

– Олух ты этакий! Мы не будем ее разочаровывать, и

раз она ожидает застать здесь герцогиню Ротсей, я буду…

герцогом и герцогиней в одном лице.

– Мне все-таки невдомек.

– Эх, умник бывает тупее всякого дурака, – сказал

принц, – если сразу не уловит, о чем идет речь. Моя гер-

цогиня, как ее величают, так же спешила покинуть Фолк-

ленд, как спешил я с приездом сюда. Мы оба не успели

собрать свою одежду: в гардеробной рядом с моей спаль-

ней осталось столько женского тряпья, что достало бы на

целый карнавал. Послушай, я раскинусь здесь, на этом

ложе, изображая собой госпожу Марджори, – в траурном

покрывале, в венце скорби обо мне, забывшем супруже-

ский долг! Ты, Джон, прямой и чопорный, отлично сой-

дешь за ее придворную даму – графиню Гермигильду,

гальвегианку, а Двайнинг будет представлять старую

ведьму, кормилицу герцогини, – только у той больше волос

на верхней губе, чем у Двайнинга на всем лице с теменем в

придачу, придется ему для пущего сходства наклеить себе

бороду. Приведи судомоек с кухни да подходящих пажей,

какие найдутся: мы из них сделаем моих постельниц. Ты

слышал? Исполняй немедля!

Рэморни бросился в прихожую и разъяснил лекарю

выдумку принца.

– Потешь сумасброда, – сказал он, – а мне, как поду-

маю, что предстоит нам сделать, хочется поменьше на него

смотреть.

– Доверьте все мне, – ответил лекарь и пожал плечами.

– Что ж это за мясник, если он способен перерезать горло

овце, да страшится услышать ее блеяние?

– Боишься, что я отступлюсь? Нет, я не забуду, что он

хотел загнать меня в монастырь, отшвырнуть, как сло-

манное копье! Пошли!. Впрочем, постой, прежде чем

устраивать дурацкий маскарад, надо что-нибудь предпри-

нять, чтобы обмануть тугодума Чартериса. Если оставить