А с Зосимой... я даже и не знаю. Он сгоряча хозяйскому племяннику горло, как барану перерезал, а потом самому худо стало. После двух чарок уснул, но утром, смотрю, у него руки трясутся и глаза какие-то... вроде не в себе парень.

– Ничего, Мить, если надо будет, я его к Нинее свожу, она поможет.

"Блин, надо было самому к ребятам сходить. Зосима... ему уже почти пятнадцать, но все равно, живому человеку горло перерезать, пусть и сгоряча... Не всякая психика выдержит. Надо будет и к другим присмотреться, и, если что, к Нинее - на психотерапию".

Дмитрий некоторое время ехал молча, потом спросил:

– Чего не ругаешь-то, Минь?

– За что?

– За то, что с незаряженными самострелами десяток в неподходящее время оставил. Если бы стражники на нас кинулись...

– Во-первых, не кинулись бы. Они не воины, умеют только с беззащитными холопами или смердами справляться. Привыкли к безнаказанности, обнаглели. Такие, если силу чувствуют, сразу труса праздновать начинают. Во-вторых, ты заметил, что тот, кто ими командовал, отдельно от других убегал? Отдал нам на расстрел остальных, чтобы самому смыться! Разве это воины? В-третьих, чего тебя ругать? Ты и сам все понял - наша сила не только в расстоянии и движении, но и в том, чтобы правильно время для выстрела выбрать, и в том, чтобы иметь запас стрелков с заряженными самострелами. То есть, не стрелять всем сразу, а пятерками или десятками.

Давай-ка, знаешь, что сделаем? Выбери в каждой пятерке лучшего стрелка - его выстрел должен быть первым. Или в того, кто командует, или в того, кто ближе всех к нам приблизился, или в самого опасного на вид... ну, понял, я думаю?

– Угу, - Дмитрий кивнул - учить надо будет правильно цель выбирать.

– Верно!
– подтвердил Мишка.
– И не только их, а и урядников, чтобы умели цель стрелкам указать. Еще двоих из пятерки назначим добивающими - мало ли, первый промахнется или важных целей будет несколько. А остальные двое - прикрытие, пока первая тройка самострелы не зарядит, они их должны прикрывать и стрелять только в случае опасности или тогда, когда первые трое уже будут болты накладывать. В общем, надо отрабатывать совместные действия в пятерке и в десятке.

– Так мы это уже делали, когда в учебной усадьбе занимались!

– Делали, да не совсем то! Там один или двое перебегают, а остальные прикрывают, не было постоянного разделения на первого стрелка, добивающих и прикрывающих. Наставники, кстати сказать, этого не знают. Так, глядишь, своим умом дойдем до того, что им нас учить нечему станет.

Дмитрий согласно кивнул, но заговорил о другом:

– Ребята полегли... четверо.

– Ничего зря не бывает!
– повторил Мишка дедов афоризм.
– Их кровь - плата за науку. Вот если бы мы нужных выводов не сделали, тогда вышло бы, что они погибли зря. А если мы с тобой поняли причины, да еще другим объясним...

– Угу...
– Дмитрий немного помолчал, потом продолжил: - Все равно, неладно получилось: три десятка из полусотни без дела болтались, а на остальные два вся тягота легла. Еще повезло, что те разом в одну сторону не кинулись - затоптали бы.
– Дмитрий еще помолчал, как бы ожидая мишкиных комментариев, а потом, с неожиданной злостью, выпалил: - А наставники нас, получается, бросили! Алексей-то обещал: "Любого на копья взденем!", а как до дела дошло...

Мишка молчал. Не потому, что Дмитрий был неправ - вчера он сам почти то же самое высказал Алексею, а потому, что совершенно неожиданно ему в голову пришла мысль: "Так все и было!".

"Мать наверняка описала Алексею "проблему Первака" и тот нашел выход: в сущности четыре десятка из пяти оказались в районе ворот, а на задах, куда, по логике вещей должны были ломануться беглецы, оказался только один десяток - Первака. Если бы двадцать с лишним журавлевских бугаев бросились к воротам, их встретили бы сорок самострелов - почти по два выстрела на стражника - а если бы все они устремились на зады хутора, что при неожиданном нападении со стороны ворот было вполне естественным, им противостояли бы только десять мальчишек, причем, не факт, что у всех были бы в готовности самострелы. План Алексея обрекал десяток Первака на уничтожение! Пожелание матери: "в первом же бою" - исполнилось бы не только в отношении Первака, но и в отношении Вторуши.

Ребят спасла только низкая боеспособность журавлевских стражников - Алексей переоценил противника. Ну, Алексей Дмитрич, ты и тип - дама сердца, любовь юности только пальчиком на сыновей Листвяны указала и ты уже готов замесить вместе с ними еще восемь ни в чем неповинных мальчишек! Блин, но не объяснять же это Дмитрию!"

– Мы, Мить, вот что сделаем, когда вернемся на базу: изготовим макет хутора, соберем урядников и проиграем разные способы наших действий - выясним, можно ли было сделать дело лучше. Надо же нам тактику стрелков разрабатывать, никто, вместо нас, этого...

Договорить Мишка не успел - спереди передали приказ: "Старшину и урядников к наставнику Алексею".

* * *

Выступить в роли спасителей-благодетелей Младшей страже не удалось - караульная служба у христиан-подпольщиков была налажена как следует, и предупреждение о приближении отряда всадников они, надо понимать, получили вовремя. О том, что собрание христианской общины все же имело место, свидетельствовала трава на полянке, притоптанная несколькими десятками пар ног, да небольшой потек воска в подтесанной топором развилке дерева, куда, по всей видимости, ставили икону и свечи. След с поляны уводил к реке и догонять христиан, похоже, было бесполезно - скорее всего, их у берега ждали лодки.