Однако Стерв не был бы Стервом, если бы не добился хоть какого-то успеха - одного из дозорных, охранявших собравшуюся на молебен общину, охотник, все-таки, сумел захватить. Когда Мишка подъехал, Стерв как раз тряс связанного парня лет шестнадцати за грудки, пытаясь, кажется, выяснить: ждали ли христиан подпольщиков лодки, или те ушли сухим путем? Тряс, по всему было видно, совершенно бесполезно - пленник, гармонично сочетая в себе черты арестованного подпольщика и христианского мученика, хранил на лице выражение "умру, но не покорюсь".

Алексей, с самого начала бывший против траты времени на тайную христианскую общину - мол, стражу побили, никто их теперь не тронет - держался поодаль и демонстративно смотрел в сторону, не обращая внимания на безуспешные попытки Стерва разговорить пленника. Мишке пришлось брать руководство на себя. Подъехав вплотную, он набрал в грудь воздуха и гаркнул, имитируя дедовы командные интонации:

– Отставить!
– Стерв мгновенно отпустил пленника.
– Развязать!

Эта команда тоже была выполнена беспрекословно, Стерв даже поддержал пленного, который от неожиданности чуть не упал. Мишка спешился, снял шлем, и перекрестившись, нараспев произнес:

– Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.

Ответного "аминь" и крестного знамения Мишка не дождался - пленник смотрел на него со смесью удивления и недоверия. Мишка, не смущаясь молчанием собеседника, выпростал из- под одежды нательный крест и слегка склонив голову в знак приветствия, продолжил:

– Здрав будь, брат наш во Христе. Я внук воеводы Погорынского боярина Кирилла, крещен Михаилом. А тебя как величать?

– Герасимом...

"Ну, слава богу, голос прорезался. Может, хоть какой-то толк будет?"

Герасим все еще недоверчивым взглядом обвел окруживших его всадников и нерешительно спросил:

– Так вы христиане?

Вместо ответа Мишка резко крутанул головой обежав взглядом отроков. Те поняли своего старшину правильно и принялись креститься, даже Стерв изобразил что-то вроде крестного знамения - криво и слишком размашисто, но не перепутав левое плечо с правым, как это у него, бывало, случалось. Недоверие и настороженность Герасима заметно пошли на убыль, на лице его даже появилось некое подобие осторожной радости.

– Вы за нами пришли... боярич?

"Ну да, конечно, вера в чудесное избавление от власти поганых язычников, несомненно, культивируется в общине. Иначе и быть не может. Даже жалко разочаровывать парня, но придется".

– Нет, брат Герасим, мы же не знали о вас, думали здесь одни язычники живут. Случайно наткнулись вчера на стражу, которая вас изловить должна была, но теперь можете их не опасаться... кара Божья настигла слуг Нечистого, мы же стали орудием в деснице Божьей. Больше эти стражники уже никому зла не сотворят.

Парня, казалось, не очень-то взволновала судьба перебитых стражников, слишком велико было разочарование из-за несбывшегося чудесного освобождения. Все еще глядя на Мишку с надеждой он, как ребенок, не получивший ожидаемого подарка, протянул:

– А отче Моисей говорил...

– Отец Моисей - это пастырь ваш?
– не дал Герасиму закончить фразу Мишка.

– Да...

– А велика ли ваша община?

– Здесь три десятка, боярич, но есть и еще в других местах. Про все только отче Моисей ведает и по очереди навещает.

"Так, сэр, обратите внимание: рыбаки, про которых рассказывал Стерв, меняли на что-то копченую рыбу, на чем и были пойманы Смотрящим Ионой. Некто отец Моисей путешествует от одной тайной христианской общины к другой. Похоже тайная жизнь, неподконтрольная вашему предшественнику, бьет в Заболотье ключом - народец наладил контрабандный бартер, ведется подрывная идеологическая работа, администрация и силовые структуры этому всему противодействуют, но полностью искоренить, разумеется, не могут. Нормальное тоталитарное государство, черт побери, прямо, как по учебнику".

– Боярич, - прервал Мишкины размышления Герасим - а как же теперь, вы же о нас узнали, неужели не поможете?

– Обязательно поможем!
– с максимально возможной убедительностью заявил Мишка.
– Как только воевода Погорынский узнает о том, что здесь у вас творится, покарает слуг Антихриста нещадно!
– Краем глаза старшина Младшей стражи уловил, что Алексей, до сей поры демонстрировавший безразличие, при последних словах обернулся и как-то странно на него глянул.
– Обещаю тебе, брат Герасим, что по возвращении расскажу воеводе обо всем, а особенно о том, что здесь под властью поганых язычников томятся наши единоверцы! И так же твердо обещаю, что боярин Кирилл равнодушным к этой вести не останется - без его ведома в Погорынье не должно происходить ничего!
– И снова острый внимательный взгляд со стороны Алексея.