И все-таки Джек не мог отмахнуться от предупреждения, прозвучавшего прошлой ночью.

«Мне из достоверных источников известно, что за нами следят».

Значит, остается мисс Портер… Как удачно лошадь потеряла подкову! Это похоже на план, состряпанный отчаянной женщиной.

«Насколько отчаянной?» – задумался Джек, глядя на Миранду.

Он зевнул, потом глубоко вдохнул свежий воздух. Сегодня нужна ясная голова, но это почти невозможно, поскольку он смертельно устал. Он уже не помнит, когда последний раз нормально спал ночью.

Каждые сутки отсутствия Даша с грузом подвергали все, связанное с Тислтон-Парком, огромному риску.

Правду сказать, единственное, что не давало Джеку сейчас клевать носом, – это голоса за спиной. Как он мог забыть, что юные леди без умолку болтают? У него голова кругом шла от бесконечного щебетания девиц, когда он вел их по тропинке к Капризу Олбина.

Мисс Портер, заметил Джек, напротив, необычайно тиха. Так продолжалось все утро.

Она словно взвешивала улики, считая его ответственным за их затруднительное положение.

Тогда она либо актриса мирового уровня, либо сумасшедшая.

Для Джека безумие было лучшим выбором. Он не хотел думать о том, что придется сделать, если скромную на вид учительницу послали разведать секреты Тислтон-Парка.

Нужно узнать тайну мисс Портер. Оглянувшись, Джек решил, что лучше начать с союзников, которые, как он знал, у него были.

– Это правда, что с башни видна Франция? – спросила Талли. Опередив наставницу, она подошла к Джеку.

Он взглянул на девочку с высоты своего роста и улыбнулся:

– Да, и поскольку небо наконец прояснилось, вы сможете разглядеть самого Бонни.

– Отвратительный человек, – скривилась Талли, – ненавижу его. Папа брал нас на аудиенцию во время Амьенского мира несколько лет назад. Он и тогда был самодовольным и ограниченным типом, а сейчас еще более отвратителен.

– Кто отвратителен? – спросила, подойдя, Фелисити.

– Бонапарт, – ответила сестра. Фелисити презрительно сморщилась:

– Гнусный, мерзкий человек. Почему вы его обсуждаете?

– Джек говорит, что в ясную погоду его можно увидеть с башни. Думаю, если зарисовать оттуда вид, получится изумительная картина.

На Фелисити это не произвело впечатления. Джек догадывался, что у девочки на уме.

– Герцогиня, – он понизил голос до конспиративного шепота, – расскажите мне о мисс Портер.

На этот раз, как Джек и рассчитывал, глаза Фелисити блеснули.

– Что вы хотите знать?

– Ммм… – Джек потер подбородок и посмотрел на учительницу. – Откуда она? Чем занималась, прежде чем стала учительницей?

– Не знаю, – огорченно надула губы Фелисити. – Мы приехали в школу два года назад, мисс Портер уже работала там. – Девочка повернулась к сестре. – Талли?

Та пожала плечами:

– Ее отец занимался торговлей. Думаю, что в Лондоне, но помню, она как-то рассказывала, какие холодные зимы в Нортумберленде.

Да, изыскания недалеко продвинулись, решил Джек.

– Она ездила навестить свою семью? К ней кто-нибудь приезжал? Может быть, поклонник?

Сестры дружно рассмеялись.

– Поклонник? Да вы шутите, – сказала Талли. – Мисс Эмери строго запрещает учительницам подобные вещи. Мисс Портер тут же бы уволили, заметив, что она поддерживает отношения с мужчиной. Независимо от его достоинств.

– А почему вас сопровождает именно она, а не другая учительница?

– Она больше не учительница, – ответила Джеку Талли. – Прошлой зимой она получила наследство и предупредила, что после окончания семестра уволится.

Так мисс Портер богата? Когда девочки упомянули об этом накануне вечером, он не придал их словам значения. Джек снова взглянул на мисс Портер. Ее скромное платье и решение путешествовать с тремя подопечными отнюдь не свидетельствовали о ее богатстве.

– Судя по всему, денег много, – продолжила разговор Фелисити. – Горничная мисс Браун слышала от мальчишки, который носит подносы из кухни учительницам, что мисс Портер сняла дом в Кенте. Большой. Так что у нее значительное состояние.