Однако, я долженъ настоять, и настою о вашемъ общаніи. Вы должны явить милость, или ясне оправдать перемну своихъ мыслей, или признаться что убдили вашъ разсудокъ какими нибудь причинами, коихъ вы мн не сообщаете. Тотъ только, которому даютъ общаніе иметъ право отъ онаго освобождать; естьли только случится какая ни есть очевидная необходимость, не допускающая исполнить оное.

Сіе было первое ваше мн общаніе! общаніе, отъ коего можетъ быть зависятъ смерть и жизнь! Ибо, разв уврены въ томъ; чтобъ мое сердце мо-гло сносить т варварскія жестокости, съ коими для меня съ вами поступаютъ.

Вы предпочли бы смерть Сольмсу! [колико моя душа поражена толь ненавистнымъ стеченіемъ обстоятельства.] О дражайшій предмтъ моея любви, но что значутъ одни слова? И о комъ; о достойнйшей обожанія… Но о той, которая не могла сдржать и перваго своего общанія. Видя, что вы столь легко оное отмнили, какъ могу я положиться на увренія, кои будутъ опровергаемы противорчущими имъ должностями, гоненіями жесточайшими прежнихъ, и ненавистію явно противъ меня изъявленною?

Естьли вы хотите предупредить заблужденіе моего отчаянія, то возвратите мн надежду, коей меня лишили. Возобновите свое общаніе: жребій мой ведетъ ея поистинн къ нещастію.

Простите, дражайшая Кларисса! Простите смятенію моему. Я страшуся, что излишне слдовалъ движенію моей скорби. Я пишу при первомъ дневномъ свт, при коемъ и ваше письмо прочелъ, или лучше сказать опредленіе моего нещастія. Я не осмливаюсь прочесть то, что написалъ. Вы должны видть выраженія моего восторга. Они покажутъ вамъ чрезмрную мою боязнь и нещастное предчувствованіе, которое мн подаетъ знать, что забвеніе перваго вашего общанія будетъ послдуемо страшнйшими для меня перемнами. Въ прочемъ, у меня не остается боле бумаги, дабы снова писать письмо въ томъ темномъ мст, гд я теперь нахожуся. Все мн кажется объято сею мрачностію; душа моя и вся природа вокругъ меня. Я полагаюсь на ваше добродушіе. Естьли излишне сильныя выраженія мои, произведутъ въ васъ боле не удовольствія нежели сожалнія ко мн, то тмъ оскорбите вы мою страсть, и тогда ясно увижу что я долженъ быть жертвою многимъ врагамъ. Простите мн, еще повторяю мою прозьбу: я говорю только о Г. Сольмс и о вашемъ брат. Но есть ли поступая по единому своему великодушію, извините вы мои восторги. И возобновите общаніе со мною свидтся, то да вознаградитъ васъ Богъ, коему вы покланяетесь, Богъ любящій истинну и хранящихъ общанія, за возвращеніе жизни и наджды обожающему васъ

Ловеласу.

Въ бесдк обведенной плющемъ

у валежника на разсвт.

Я оставила ему отвтъ, и прилагаю здсь съ него списокъ не сожаля о томъ.

По утру въ среду.

Я весьма удивляюсь Г. мой что вы съ такою вольностію меня укоряете. Вышедши изъ терпнія не отступными твоими прозбами, которыя принудили меня согласится противъ моей склонности на тайное съ вами свиданіе, должна ли я быть предмтомъ вашихъ обидъ и разсужденіи о моемъ пол, потому только, что почла за благоразумное дло перемнить свое намреніе. И не предъ оставила ли я себ сей вольности, когда подавала надежду, которую вамъ угодно назвать общаніемъ? я знала по многократнымъ примрамъ нетерпливой вашъ нравъ; и теперь почитаю за щастіе узнавши то, что ваше уваженіе ко мн не дале простиралося какъ и къ прочимъ. Дв причины видно васъ къ сему принудили: мое мягкосердечіе: въ коемъ я разкаяваюся: и собственное ваше высокоуміе, сіе послднее вы употребили во зло, и тмъ привели меня въ такое беспокойствіе, что я не желаю дабы послднее ваше письмо было заключеніемъ всхъ мученій, кои вы претерпваете для.

Клариссы Гарловъ.

Я уврена, что ты меня похвалишъ, любезная моя, когда я наблюдаю твердость въ моихъ разговорахъ или въ моихъ письмахъ. По нещастію я должна по нужд употреблять оную, поелику т особы съ коими я имю дло, поступаютъ со мною не такъ какъ требуетъ того благопристойность и справедливость, а какъ они о моемъ мягкосердечіи разсуждаютъ. До сего времени похваляли тихой мой нравъ; но сія похвала произходила всегда отъ тхъ, коимъ я никогда не имла случая учинить равнаго учтивства. Ты мн говорила, что какъ гнвъ совсемъ мн несвойственъ, то оной и не можетъ долго продолжатся. Сіе мнніе можетъ сдлаться справедливымъ вразсужденіи моей фамиліи; но я тебя увряю, что никогда таковымъ не будетъ вразсужденіи Г. Ловеласа.

Въ среду въ 12 часовъ.

Нельзя знать будущаго времени, но дабы совершенно тебя уврить, что я твердо стоять буду въ намреніи своемъ въ разсужденіи сего Ловеласа, какъ ни колко мое письмо, и хотя уже три часа прошло, какъ оное писано, но увряю тебя, что нималйшаго объ томъ не имю сожалнія, и что совсемъ не помышляю дабы оное переправить; сіе бы отъ меня зависло, потому что я видла еще оное на томъ мст, гд его положила. Однако не помню, чтобъ я учиня что ни есть съ досады чрезъ полчаса о томъ не раскаялась, и чтобъ основательно не разсудила хорошоли сдлала или нтъ.

Въ продолженіи отсрочки: которая продолжена до вторника, имю я у себя еще нсколько времени, которое безъ сомннія употреблю я на разсужденія о своихъ поступкахъ. Наглость Г. Ловеласа принудила меня съ строгостію разсудить о себ самой, но отъ того не боле наджды имю преодолть своего отвращенія къ Г. Сольмсу. Онъ увренъ что сіе предпріятіе свыше моихъ силъ. Но есть ли я совершенно прерву знакомство съ Г. Ловеласомъ, и есть ли дамъ о семъ убдительныя опыты моимъ друзьямъ, то кто знаетъ что они возвратя мн свою дружбу, оставятъ нечувствительно и прочихъ своихъ въ разсужденіи меня намреній? покрайней мр можетъ быть я буду нсколько спокойна до прибытія Г. Мордена. Я думаю къ нему писать, а наипаче, потому что я увдомлена отъ Г. Ловеласа, что мои друзья уже его предъупредили.

Со всею моею бодростію, я не безъ страха помышляю о будущемъ вторник и о слдствіяхъ моей твердости, ибо я буду не поколбима, любезная моя, и соберу вс свои силы къ великому сему дню. Мн повторяютъ безпрестанно, что они вознамрилися употребить вс средства, дабы восторжествовать надъ моимъ супротивленіемъ. Я готовлюся также ничего не щадить для одержанія побды. Ужасное противуборства между родителями и ихъ дочерью, въ коемъ какія бы ни произошли слдствія, каждой изъ супротивныхъ надется другаго преодолть.