Увы! послужатъ ли къ чему отсрочки, сударыня? уже ясно видно, что вы ничего не надетесь: и самая необходимость тхъ прозбъ, на которыхъ вы основываете отсрочки свои, весьма доказываетъ, что вы не имете другой надежды… О любезная моя, дражайшая моя! не подвергайтесь столь великой опасности. Я точно васъ увряю, что естьли вы возвратитесь назадъ; то будете подвержены большей еще опасности, видть себя въ среду женою Сольмса. И такъ предупредите, пока еще имете власть, предупредите т пагубныя произшествія, которыя воспослдуютъ отъ сей страшной очевидности.

Дотол пока еще останется нсколько надежды, честь ваша Г. Ловеласъ, равномрно требуетъ, какъ и моя, [покрайней мр, естьли вы имете ко мн нкое почтеніе, и есть ли желаете, чтобъ я въ ономъ уврилась] чтобъ мой поступокъ въ такомъ дл, совершенно оправдалъ мое благоразуміе.

Ваше благоразуміе сударыня! Увы! было ли оно когда ниесть, хотя нсколько подозрваемо? Въ прочемъ, разв вы не видите, что ни ваше благоразуміе, ниже почтеніе, ни мало не уважены тми упорными людьми? Здсь онъ исчислилъ вс худые поступки мною претерпнные, стараяся вс оные приписывать своенравію и злоб такого брата, которой съ другой стороны возбуждаетъ всхъ противъ него; особливо говоря, что я необходимо должна примириться съ моимъ родителемъ и дядьями, и избжать власти сего непримиримаго гонителя. Вся сила вашего брата, продолжалъ онъ, основана на вашемъ великодушіи, съ коимъ вы претерпваете его обиды. Поврьте, что ваша фамилія весьма будетъ стараться опять приобрсть васъ, когда вы избавитесь отъ толь жестокаго утсненія. И какъ скоро она васъ увидитъ съ тми, которые имютъ власть и намреніе васъ обязать; то возвратитъ вамъ ваше помстье. И такъ не должно, обнявъ меня, и начиная тащить весьма тихо, не должно медлить ни минуты? Вотъ время благопріятное… бгите со мною, я васъ заклинаю, дражайшая моя Кларисса! положитесь на такого человка, которой васъ обожаетъ! Разв мы не довольно уже терпли; естьли вы опасаетесь какой ни есть укоризны, то окажите мн милость согласясь, что я принадлежу вамъ: и тогда думаете ли вы, чтобъ я не былъ въ состояніи защищать вашу особу и вашу честь?

Не принуждайте меня боле, Г. Ловеласъ, и я равномрно васъ заклинаю. Вы сами подали мн такое свденіе, въ которомъ я хочу свободне изъясниться, нежели бы какъ благоразуміе то позволяло въ другомъ случа. Я уврена, что наступающая среда [естьлибъ я имла теперь боле времени, то изъяснила бы причины сего] не есть такой день, которой бы для обоихъ насъ былъ страшенъ; и естьли посл онаго усмотрю я въ моихъ друзьяхъ равномрное решеніе въ пользу Г. Сольмса; то постараюсь сыскать нкое средство познакомить васъ съ двицею Гове, которая вамъ не непріятельница. Посл бракосочетанія, я окажу мой долгъ такимъ поступкомъ, которой теперь мн кажется не простительнымъ потому, что власть моего родителя не подкрплена еще ни какими священнйшими нравами.

Дражайшая Кларисса…

Поистинн Г. Ловеласъ, естьли вы теперь что изъ моихъ словъ оспориваете, естьли сіе объявленіе благопріятнйшее, нежели я думала, не успокоитъ васъ совершенно; то не знаю, что должна я подумать о вашей благодарности и великодушіи?

Случай, сударыня, не допуститъ до сей крайности. Я пронзенъ благодарностію, я не могу выразить колико почиталъ бы себя благополучнымъ тою токмо пріятною надеждою, которую вы мн подаете, естьлибъ не было вроятно, что оставшись здсь нсколько доле, будете вы въ среду женою другаго человка. Подумайте, дражайшая Кларисса, сколько печаль мою самая сія надежда умножитъ, естьли сообразить оную съ тмъ, что сей день произвесть можетъ.

Будте уврены, что я лучше соглашусь умереть, нежели видть себя женою г. Сольмса. Естьли вы желаете, чтобъ я положилась на вашу честность; то для чего же сомнваетесь и о моей.

Я не сомнваюсь о вашей чести, сударыня, но о вашей власти сумнваюсь; никогда, никогда, не будете имть вы такого случая… Любезнйшая Кларисса, позвольте… и не дожидаясь отвта онъ еще усиливался тащить меня къ себ.

Куда вы меня тащите, Г. мой? Оставте меня здсь. Разв для того желаете меня удержать, дабы сдлать мое возвращеніе опаснымъ или совершенно невозможнымъ? Вы весьма меня симъ обижаете. Оставьте меня сей часъ, естьли хотите, чтобъ я благосклонно судила о вашихъ намреніяхъ.

Мое благополучіе, сударыня, какъ на семъ такъ и на томъ свт, и безопасность непримиримой вашей фамиліи, зависятъ отъ сей минуты.

Полно, Г. мой, что касается до безопасности моихъ друзей; то я полагаюсь на провидніе и законы. Вы не принудите меня пуститься ни какими угрозами въ такую отважность, которую сердце мое осуждаетъ. Какъ! чтобъ для усовершенія того, что вы называете своимъ благополучіемъ, согласилась я пожертвовать всмъ моимъ спокойствіемъ.

Ахъ! дражайшая Кларисса, вы лишаете меня драгоцннйшихъ минутъ въ то время, когда благополучіе начинаетъ намъ споспшествовать. Путь свободенъ; онъ и теперь еще таковъ: но единое мгновеніе пресчь оной можетъ. Какія же ваши сомннія? Я предаю себя на вчныя муки, естьли малйшая ваша воля не будетъ первымъ моимъ закономъ. Вся моя фамилія васъ ожидаетъ: ваше общаніе ее къ тому привлекло. Наступающая среда… Подумайте о семъ пагубномъ дн! Ахъ не требуюли я усильными моими прозьбами того, чтобъ вы приняли удобнйшее средство, примириться со всмъ тмъ, что есть почтенія достойнаго между вашими ближними?

Мн одной, г. мой, принадлежитъ судить о собственныхъ моихъ пользахъ. Вы, которые хулили насиліе моихъ друзей, не употребляете ли здсь сами онаго противъ меня? Я не могу сего снести. Ваша неотступность умножаетъ мой ужасъ и отвращеніе: я хочу удалиться, я хочу то учинить заблаговременно. Оставьте меня; какъ осмливаетесь вы употреблять насиліе? Такъ ли я должна судить о той покорности, въ которой вы толикими клятвами пребывать обязались? Покиньте въ сію же минуту мою руку, или хотите, чтобъ я моими криками доставила себ помощь.

Я вамъ повинуюсь, дражайшая моя Кларисса: и оставивши мою руку, со взоромъ исполненнымъ столь нжною преданностію, что зная яростное его свойство, не могла я удержаться, и чувствительно онымъ тронулась. Въ то время хотла я удалиться, какъ онъ съ печальнымъ видомъ взглянулъ на свою шпагу: но стараяся нкіимъ образомъ отвлечь отъ оной свою руку, приложилъ къ своей груди, какъ будто нкое отчаянное размышленіе принудило его оставить отважное намреніе. Останьтесь хотя на единую минуту, дражайшей предмтъ всей моей нжности. Я прошу у васъ единой минуты. Вы свободны, будте въ томъ уврены, естьли ршились возвратиться. Не видите ли вы, что ключь находиться въ дверяхъ? Но подумайте, что къ среду будете Госпожею Сольмсъ… не убгайте отъ меня съ такимъ стремленіемъ! Выслушайте нсколько словъ, кои остается мн вамъ сказать.