„Молодикъ, молодикъ, д ты бывъ? — У Вадама! — Ти были люди у Вадама? — Были! — Що яны ядять? — Камянь! — Ти болять у ихъ зубы? — Не болять! — Нехай у раба божаго Гришки не болять!“1).

Въ этомъ же род французская la pri`ere du loup. Если вечеромъ не досчитываются какой-нибудь скотины, говорятъ:

— !Nous avons une foyotte (brebis) qui s’est 'egar'ee au bois — Et vous n’ avez pas fait dire la pri`ere du loup? — Oh! pardonnez-moi! — Oh bi (bien!) c’est bon; vous pouvez ^etre tranquille2)!

Вс эти формулы произносятся однимъ лицомъ. Но вполн вероятно, что нкогда ихъ исполняли двое. Въ приведенныхъ случаяхъ, напр., за мсяцъ и за волка (или еще к. н.) отвчала, можетъ быть, подставная личность, какъ это наблюдается въ малорусскомъ заговор на плодовое дерево. Тамъ подставное лицо отвчаетъ за дерево3). Подобное предположеніе тмъ боле вроятно, что существуетъ масса такихъ діалогическихъ заговоровъ, исполняющихся двумя лицами. Таковы заговоры отъ „утина“, ячменя; таковъ діалогъ при „перепеканіи“ ребенка и т. п.

Въ Костромской губ., чтобы скотъ не пропадалъ, „въ Великій четвергъ одинъ изъ домочадцевъ забирается на печь, другой на чердакъ въ трубу, и переговариваются

67

они между собою. Съ печи кричатъ въ трубу: Дома ли теленки? — Съ чердака отвчаютъ: Дома, дома. — Дома ли лошадушки? — Дома, дома“. — И такъ перебирается вся скотина“1). Въ нкоторыхъ мстахъ заговоръ уже забылся, и просто кричатъ въ трубу: „Дома ли коровы?“ Вмсто двухъ остается одинъ исполнитель заговора.

Воспаленіе глазного вка (сучій сучекъ) лчатъ искрами, выскаемыми огнивомъ прямо на больной глазъ. Больной при этомъ спрашиваетъ: „Что счешь?“ Ему отвчаютъ: „Огонь огнемъ заскаю рабу Б. Н.“ Больной говоритъ: „Ски горозне, чтобы въ вкъ не было!“ Это повторяется три раза2). — Въ Германіи „перевариваютъ“ ребенка въ котл. При этомъ одна женщина спрашиваетъ: „Was kocht Ihr?“ другая отвчаетъ: „D"orrfleisch, dass es soll dick werden“3).

Больного ячменемъ осыпаютъ ячменными зернами и говорятъ: Jeczmie'n na oku. Больной отвчаетъ: Lzesz, proroku4)!

Въ Эстоніи больного ребенка всятъ въ новолуніе. Изъ-за двери спрашиваютъ: Mis sa Kaloud (сколько онъ вситъ)? Кто вситъ, отвчаетъ: Koera lihha (сколько собака)5).

Подобные діалоги иногда могуть быть довольно продолжительными. И эти заговоры, какъ видно, тоже могутъ обходиться безъ пожеланія и сравненія.

Однако элементъ пожеланія въ заговорахъ развитъ очень сильно, хотя далеко не всегда въ форм сравненія. Пожеланіе при этомъ очень часто обращается въ просьбу, а заговоръ благодаря этому принимаетъ форму молитвы. Иногда просьба обращается къ животнымъ, деревьямъ, свтиламъ, стихіямъ и является какъ бы языческой молитвой. Въ другихъ случаяхъ обращаются къ святымъ, Богу, и тогда заговоръ съ формальной стороны уже ничмъ не отличается отъ обыкновенной христіанской молитвы.

68

„Святая водзица, зямная и нябесная, усяму свту помошница. Прошу цябе, очищай раба божаго Иваньку“1).

„Святая мать кіявская, почаявская, и троярушная, и святый Авиню, и ангаль храниталь, покажи мн путь, открый мн дорогу“2).

Подобныя народныя молитвы стоятъ въ непосредственной связи съ церковными молитвами-заговорами, и границу между ними очень трудно провести.

О Potestas immensa, ^o Trinitas indiuidua, aeterne Spiritus sanctae, te omnes Christicolae exoramus vt potentiam, et misericordiam tuam super hanc creaturam tuam N. porrigas, et ab omni spiritu immundo tua pietate liberare digneris. Qui viuis, et regnas in saecula saeculorum. Amen3).

Русскія молитвы-заговоры, очень длинныя, напечатаны, напримръ, въ сборник Романова.

Нмецкій заговоръ-молитва къ вод:

Fleiten Water, ik klag di,

Dat Fewer dat plagt mi,

Nimm dat Fewer von mi. Im Namen…4).

Молитвообразный заговоръ христіанскаго характера:

Herr Gott, du bist allm"achtig,

Dein Wort ist kr"aftig:

Gib dass die Schwulst steh und vergeh.