Какимжановых. Доктору и всем остальным братьям не составляло никаких усилий поступить в любой институт только лишь потому, что нашей семье покровительствовал друг дяди Ануарбека Кали Билялов – министр высшего и среднего специального образования республики.

"Но дело не в этом".

Почему нам, братьям всегда было интересно друг с другом?

Потому что мы прожили три самых счастливых года своей жизни в квартире дяди Ануарбека. Здесь, по Кирова, 129, мы много чего узнали про себя, в оставленном нам пространстве дяди Ануарбека, как могло, отсеивались наши забитость, невежество, здесь выстраивались наши претензии к жизни.

Сам дядя Ануарбек не осознавал, что означал для людей пример его бессеребничества. Тетя Рая говорила про мужа: "Ануарбек коммунист и честный человек". Мамина сестра не понимала, что несла стандартную чушь. Невозможно, да и крайне противно, быть честным и коммунист тут ни причем.

Дело все в том, что дядя Ануарбек не путал честность с честью и вопрос честности друзей и близких для него никогда не стоял на первом месте. Иногда казалось, будто он парит над суетой. Может он и думал про кого-то плохо, сердился, но когда при нем заходила речь о каком-нибудь прохвосте, то дядя Ануарбек только и делал, что говорил: "Жизнь – тяжелая штука…".

После Сары-Агача я увлекся футболом. Поздно спохватился. Я прозевал чемпионат мира в Чили, мало что знал о "Кайрате", о первенстве страны. В быстром темпе я наверстывал упущенное.

Пила, Пельмень, Ушки и я обсуждали главную новость: Таракан обидел Людку Марчук. Люда плакала и мы гадали, что же теперь будет с

Тараканом? Людка убежала домой, Таракан куда-то смылся.

Таракан не зря смылся. Дело пахло керосином. Отец Людки начальник охраны Кунаева. У Таракана отец тоже не из рядовых – замминистра. Но что такое заместитель министра против главного охранника Кунаева?

Все кончилось мирно. Старший Марчук не стал поднимать шум. Но

Людка с тех пор всех дворовых парней обходила стороной. Прошло еще месяца три и Марчуки переехали из нашего двора.

"…Мяч у Хусаинова. Передача Юрию Севидову…Спартаковская десятка пытается пробиться к воротам по центру. В единоборство с ним вступает Шота Яманидзе, но Севидов уходит от капитана тбилисцев и…под острым углом бьет по воротам. Сергей Котрикадзе без труда переводит мяч на угловой…".

Мы играли с задней стороны гаражей и я на бегу начинал репортаж уже с другого стадиона:

"Наш микрофон установлен на Большой спортивной арене…Мы ведем репортаж с матча команд "Торпедо" (Москва) – "Динамо" (Киев).

Составы команд… Наши гости из Киева…

Я носился по площадке и без умолку тараторил: "Турянчик бьет мимо пустых ворот…Какая досада! Кавазашвили ударом от ворот вводит мяч в игру… В центральном круге им овладевает Валерий Воронин и без задержки бросает в прорыв Валентина Иванова…".

Понимая, что футболиста из меня не выйдет, я искал себе место рядом с великими. Комментаторская кабина была как раз тем местом, откуда можно коротко и быстро найти дружбу со звездами мирового футбола, да заодно и самому заделаться знаменитым на всю планету знатоком футбола.

Осенью 62-го футбол помогал мне убежать от пустоты – в другую школу перешла 2-85.

Я так и не объяснился с ней. У меня было три года, чтобы подать ей какой-нибудь знак. И вот дождался.

Возникло предчувствие, что 2-85 для меня безнадежно потеряна.

Чтобы не думать больше о ней, я не раз пробовал развенчать, разложить ее на цитаты. Не получалось. К ней не придерешься. Ровная, цельная, собранная. С какого бока не подойди – ничего не выйдет.

Вечерами я вспоминал ее глаза. Вернее, не столько глаза, сколько излучаемое ими обещание радостной надежды на то, что когда-нибудь и мне, раз и навсегда, все станет ясным и понятным.

Теперь в школу я ходил отбывать наказание. Если бы за это ничего не было – век бы туда не ходил.

Ничего другого не оставалось, как делать вид, что продолжаешь жить и радоваться. Зачем и кому мы что-то доказываем?

Я смотрел на одноклассников и не мог понять. Они – то чему радуются? Бегают с оглашенными криками по коридору, Или тоже, как и я, притворяются? Конечно, притворяются. Я был уверен, что пятиклассники нашей школы, все как один, переживают уход 2-85.

Ушла она от нас из-за английского. Наш "В" класс изучал немецкий.

Мест в других классах с английским для нее не нашлось.

Дался ей этот английский! Английский, немецкий, узбекский…

Какая разница? Сто лет не нужен английский.

Еще я вспоминал о том, как в третьем классе представлял, как мы сидим за одной партой. Да…

Теперь вместо 2-85 со мной за одной партой не в мечтах, а наяву, сидел Толик Заитов – самый заслуженный среди всей школы ветеран.

Толик к своим шестнадцати годам успел остаться на второй год четыре раза. Мальчик хороший. Тихий, застенчивый. Он не следил за происходившим в классе. На уроках Толик рисовал голых женщин. Еще он рассказывал мне, как сильно хочет овладеть Валентиной Ивановной, нашей классной руководительницей: "Повалить бы ее на пол и…