Внутри вигвама постоянно вился голубоватый дымок от очагов. Не было окон, лишь отверстия в крышах над очагами. В отличие от современных Шеннон людей XX века, индейцы ели, лишь, когда были голодны. Обитатели вигвама тогда рассаживались прямо на земле под стелющейся над их головами сизой дымкой.

Только в лесу можно было почувствовать себя в одиночестве. Шеннон хотелось выйти из вигвама, отойти от селения подальше и зализать свои раны. Особенно последнюю, когда Джон резко оттолкнул ее, но потом извинился. Почему, думала Шеннон, Великий Дух не вернет ее назад домой? Пусть ее мучают в XX веке. «Наверное, сердечные страдания не считаются», — вздохнула она. Дух жаждет крови. Хорошо, накажи меня здесь, но очень прошу, отпусти до свадьбы Джона.

Шеннон снова и снова пыталась втолковать хозяйкам, что ей нужно. Ей показалось, что стеснительная молодая женщина, восхищавшаяся Джоном-охотником, начала понимать ее.

— Огонь, — соглашалась она. — Одэка. Не хорошо для Шеннон Киер Ри. Одагва! — энергично жестикулируя, она повторила: — Одэка плохо для Шеннон Киер Ри.

— Совершенно верно, — Шеннон обняла свою спасительницу. Медленно, тщательно выговаривая каждое слово, объяснила:

— Я хочу домой, в свой дом… такой же, как этот вигвам. Мне нужна помощь Кахнаваки. Я должна… заплатить… кровью… — воображаемым ножом Шеннон провела по запястью, — моя кровь… в наказание за огонь. За Одэка. Тебе понятно, что я имею в виду?

— Хватит! — прорычал за спиной знакомый голос. — Черт возьми, женщина! Сколько раз тебе повторять, чтобы ты не говорила об этом!

Шеннон оглянулась, с опаской глядя на Джона, напуганная его грубым тоном. В его глазах светился непривычный злой огонек.

— Что случилось, Джон?

— Мы уходим. Где твоя чертова сумка? — схватив стоящую у двери сумку, он вылетел во двор.

Изумленная Шеннон помчалась за ним.

— Джон? — дернула его за рукав. — Кахнаваки отказал тебе? И он посмел? После того, как ты выполнил все задания?

— Не желаю говорить об этом. Герцогиня!

Гончая мгновенно оказалась рядом с хозяином, и Шеннон поняла, что они уходят из деревни, возможно, навсегда. Джон был в ярости.

— Джон, скажи мне, пожалуйста, что случилось? Позволь мне помочь тебе.

— Ты и так сделала более, чем достаточно. Пусть все идет своим чередом.

— Я? О, нет, Джон. Прости! Наверное, не следовало целовать тебя на глазах у Кахнаваки? Он из-за этого передумал?

— Шеннон! — Джон схватил ее за плечи и свирепо уставился на нее. — Будь добра, замолчи.

— Но вампум… У тебя же с его отцом договор?

— Вспомнила о вампуме! Такой же мусор, как и слово Кахнаваки… как его дружба.

— О, Джон, не говори так! — Ей хотелось обнять его, приласкать, но она боялась, что Кахнаваки увидит их.

Шеннон заметила стоящего в стороне вождя и стремительно подошла к нему.

— Вы делаете большую ошибку! — прошипела она, зло, глядя ему в глаза. — Ни одной женщине не найти лучшего мужа, чем этот человек!

Джон схватил ее и потащил прочь от Кахнаваки. Он был в бешенстве.

— Это мое дело, Шеннон. Успокойся и пойдем домой. Сию же минуту!

— Он сказал, что ты не выдержал испытания? Я ему расскажу, что ты устоял… перед соблазном. Я заставлю его понять меня.

— Ты никогда не была испытанием, — ледяным тоном произнес Джон. — Я ошибся. Одна из множества моих ошибок. Ты была заменой.

— Кем я была?

— Заменой невесте.

— Я?!

— Да, ты.

— Он полагал, что ты женишься на мне?

Взгляд Джона стал добрым и нежным.

— Пойми правильно, Шеннон. Это не имеет никакого отношения к твоей… привлекательности. Я хочу тебя больше всех женщин на свете, — казалось, его захватили воспоминания. Глаза потемнели, но он быстро взял себя в руки. — Дело принципа.

Возмущению Шеннон не было предела.

— Согласна. После всего того, что он наобещал, он не имеет права так поступать. Дело в том, что я не могу выйти за тебя замуж. Сегодня я собираюсь возвращаться домой.

— Перестань нести вздоре Мне достаточно Кахнаваки.

— Нести что?

— Могу жениться на тебе, могу не жениться, — зарычал Джон. — Твое замечание неуместно.

— Не смей разговаривать со мной таким тоном, Джон Катлер! — Шеннон топнула ногой, недовольная, что ее пытаются поставить на место. — Я этого не потерплю.

— Неужели?

— Да! Кто ты такой? Я устала от твоих грубостей!

— А сейчас… — он издевался над ней, не обращая внимания на окружавших их жителей деревни. — Ты снова назовешь меня «негодяем?»