Но тайна... Левина тайна.

Нет, не мог же он уйти, не разузнав этой тайны!

– Поехали туда, к сугробам!
– приказал Лева. Они помчались к темному краю катка, но по дороге Лева передумал:

– Нет, безопаснее на середку, под фонарь...

А фонарь раскачивало ветром из стороны в сторону. И снежинки возле него вертелись, словно летние ночные бабочки вокруг лампы.

Коньки у Пети подламывались и ложились набок, а колени дрожали от усталости. Поскорее узнать бы - и домой...

Лева подъехал к нему вплотную:

– Только ни-ко-му...

Петя согласно закивал головой.

– Николаев!
– Лева торжественно и медленно выговаривал каждое слово.
– У меня есть... только еще раз поклянись...

Но Петя уже не мог произнести ни слова. Он поспешно закивал и выдохнул клубочек белого пара - весь свой запас воздуха.

– Николаев, знай...
– Левин голос стал хриплым и зловещим.
– У меня есть марка пиратской страны...

Тут по радио рявкнул последний аккорд, и музыка смолкла.

– Какой страны?
– с ужасом и неожиданно громко закричал Петя.

– Тише!..
– Лева оглянулся по сторонам.
– Тише!

– Какой страны?
– пролепетал Петя и сразу как-то весь обмяк.

– Марка страны Гон-де-лупы...

Глава четырнадцатая

Марка страны Гонделупы

Марка страны Гонделупы!

Петя и мечтать не смел о том, чтобы увидеть эту таинственную марку. Марку из пиратской страны!

Но вот прошло два дня, и Лева подошел к нему. Петя стоял в коридоре, у дверей класса. Лева отвел его в сторону и с видом заговорщика шепнул:

– Взглянуть хочешь?

Петя тут же догадался, о чем его спросил Лева. Разумеется, ему хотелось взглянуть на пиратскую марку. Еще как хотелось!

– Ладно. Так и быть. Уж с кем дружу, с тем дружу... После школы давай прямо ко мне. Только пойдем не вместе. Я пойду прямиком, а ты валяй кружным путем... И чтобы никто тебя не видел. Ясно?

– Ясно, - тоже шепотом проговорил Петя.
– Я знаю дорогу через один двор...

Все это было так интересно, так увлекательно!

После школы со всевозможными предосторожностями, проходным двором, разными закоулками, поминутно озираясь (так что с первого взгляда было ясно: вот мальчик, которому сейчас откроют какую-то необыкновенную тайну!), Петя побежал к Леве Михайлову.

Дверь ему открыл сам Лева. В передней никого не было, и, не снимая шубы, Петя пошел за Левой в комнату.

Откуда-то из-под матраца Лева достал объемистый сверток.

– Все марки?
– изумился Петя.

Лева ничего не ответил. Молча начал разворачивать сверток, снимал бумагу, будто с капустного кочана, лист за листом.

– Нет, - сказал он вдруг, - не буду показывать, еще начнешь клянчить...

Но Петя поклялся, что у него даже в мыслях такого нет. Ему бы взглянуть разок, и все.

– Ладно, так и быть!
– Лева принялся разворачивать дальше.

Сначала шла обыкновенная газетная бумага, потом коричневая, оберточная. Потом синяя копировальная с чертежами. Потом снова газетная. Потом просто белая. Потом папиросная. И наконец, когда Петино терпение вот-вот готово было лопнуть, Лева добрался до конверта:

– Здесь!

Петя весь задрожал.

– Закрой глаза!
– велел Лева.

Петя зажмурился. А Лева снова зашелестел бумагой. Что он еще делал, неизвестно. Петя честно зажмурил оба глаза и ничего не видел. Наконец Левин голос скомандовал:

– Можно. Смотри.

И Петя раскрыл глаза. Перед ним, распластавшись на Левиной ладони, лежала большая яркая марка. Сбоку ровным полукругом проходил почтовый штемпель, черный как сажа, с какими-то замысловатыми закорючками и цифрами.

Почтовый штемпель пиратской страны Гонделупы, понял Петя. Но в общем марка Пете не понравилась. Грубоватая, она была мало похожа на обычные почтовые марки. На переднем плане этой марки стояла пальма с оливковой лакированной кроной. Ее коричневый ствол казался вылепленным из пластилина. Сзади блестели розовые горы, сбоку что-то зеленело. А над всем этим южным пейзажем полыхало голубое горячее небо.

– Хороша?
– спросил Лева, повертывая марку и так и этак. И вдруг закричал: - Не трогай! Не трогай! Не смей трогать!..

А Петя и не думал трогать. Он только смотрел. Правда, с большим вниманием и приблизив к марке близорукие глаза.

– Ничего себе...
– сказал он сдержанно и после некоторого молчания. Кажется, красивая.

– Ну вот, - Лева нахмурил брови, - так и знал, начнешь клянчить...

– Я?
– удивился Петя.
– Я только сказал: ничего себе, красивая.