А когда Кирилка был уже в комнате и тер ладошками нос и щеки, Петя твердо решил не падать духом. Он найдет эту самую пиратскую страну Гонделупу! Найдет, а потом подойдет к Леве и скажет: "Вот она, смотри! И зря ты надо мной смеялся... А теперь сейчас же скажи, где ты достал марку? А если не скажешь..."

– Кирилка, - сказал Петя, - сядь на стул и не мешай мне... я буду искать вот тут...

И Петя ткнул пальцем в синие воды Тихого океана, на котором кое-где были разбросаны желтые и черные точки островов.

– Хорошо, - согласился Кирилка и сел на стул около печки.

Но сидеть и молчать он долго не мог. Ему стало и скучно, и жарко.

Он подошел к столу, на котором лежала географическая карта, и спросил Петю:

– Петя, кого ты ищешь?

Петя посмотрел на него. И вдруг, в свою очередь, спросил:

– Кирилка, ты умеешь держать секреты?

– Умею, - ответил Кирилка.

– Кирилка!
– Теперь Петин голос звучал почти как у Левы: торжественно и значительно.
– Слушай, что я тебе скажу. Только никому ни слова.

– Ладно, - пообещал Кирилка.

– Знай, у меня есть марка пиратской страны! Понимаешь?

– Нет, - признался Кирилка.

– Разве ты не читал про Остров сокровищ и про разные там приключения?

– Да, - сказал Кирилка, - я читал "Приключения Травки".

Петя с досадой поморщился:

– Это же совсем не то...

И все же, несмотря на то что Кирилка решительно ничего не знал о пиратах, Петя решил показать ему свою необыкновенную марку. Он просто не мог больше терпеть и молчать. А что касается клятвы... Ну виданное ли это дело, чтобы гром убивал людей, да еще в зимнюю пору?

И вот из-под цветных карандашей, из-под открыток, из-под коробки с конфетными бумажками, с самого дна ящика Петя извлек засунутую в конверт марку страны Гонделупы.

– Смотри! Не роскошь разве?

Кирилка внимательно поглядел на марку и равнодушно произнес:

– Она, кажется, на кого-то похожая...

– Похожая?
– возмутился Петя.
– Похожая? Да ты что?

И, окончательно забыв про клятву, данную Леве, и обо всем прочем, сердито сказал:

– Ни на кого она не похожа, эта марка, потому что я выменял ее у Левы на шведскую серию...
– Спохватившись, он попросил: - Только маме ничего не говори.

Кирилка укоризненно покачал головой:

– Эх, Петя, Петя! Столько марок - и на одну! И без мамы. А какая была шведская серия!

Петя вспыхнул. Бросил марку обратно в ящик и голосом, дрожащим от обиды, крикнул:

– Раз не понимаешь, то и молчи! Это марка такой страны, которую очень трудно найти на карте... Даже почти совсем невозможно! Они нарочно прячут ее ото всех... У них под каждым деревом, может, по миллиону золота зарыто...

Сказав все это чуть не плача, Петя отвернулся от Кирилки и снова уткнулся в карту, которая лежала перед ним на столе.

А Кирилка, слегка удивленный тем, что Петя на него рассердился, принялся терпеливо ждать, когда о нем вспомнят. Он просидел на своем стуле пять минут. Десять минут. Полчаса.

Было очень тихо, и можно было подумать, что дома вообще никого нет.

В печной трубе громко гудел ветер, а Петя, шевеля губами, повторял:

– Гонде-лупа... Гонде-лупа... Гонде-лупа...

И он водил и водил пальцем по голубым океанам, желтой суше и коричневым горным хребтам.

Тогда Кирилка подумал: хотя Петина мама велела ему приходить и сказала, что они с Петей будут ему очень рады, на самом же деле никто его не ждет и никому он здесь не нужен. И если потихоньку встать со стула, подумал Кирилка, и уйти, то, пожалуй, никто и не заметит, потому что каждый занят своим делом и о нем все позабыли.

Положив на стол рядом с Петей бумажку, на которой он так старательно выписал школьные уроки на понедельник, Кирилка встал со стула и вышел в переднюю. Там он особенно долго завязывал на шее теплый шарф. Он все еще надеялся, что вдруг из кухни или из столовой выйдет Петина мама и скажет ему: "Кирилка, дружочек, куда же ты? Мы с Петей тебя давно ждем..."

Только, видно, и она была занята чем-то очень важным...

Она не заметила, как Кирилка вышел, как закрылась за ним входная дверь и защелкнулся замок.

А на улице, где мороз крепко царапнул его за щеки, Кирилка почувствовал горькую обиду. И он заплакал.

Пусть даже есть на свете такая страна, которую трудно найти и где золото зарыто под каждым деревом, но даже ради этой страны он никогда бы не забыл про Петю и не позволил ему уйти на такой жуткий мороз.

Кирилка шел мимо завода, который работал всегда - и днем, и ночью. Слезы скатывались прямо на шарф, превращались в твердые ледяные бусины.

Скорей бы приехал папа... Почему он так долго не едет? Неужели там, на Севере, ему хорошо без Кирилки? Неужели он не скучает?