Будущий парикмахер повел их в публичный дом. Когда они вышли оттуда, Фонзо сказал:

– Смотри-ка, я жил тут две недели и знать ничего не знал об этом доме.

– Хорошо бы совсем не знал, - сказал Вирджил.
– Это обошлось в три доллара.

– А разве не стоило того?

– Ничто не стоит трех долларов, если этого нельзя унести с собой, сказал Вирджил.

Когда они подошли к дому, Фонзо остановился.

– Теперь надо проскочить незаметно, - сказал он.
– Если она узнает, где мы были и чем занимались, то, чего доброго, не позволит нам оставаться здесь, рядом с этими дамами.

– Вот-вот, - ответил Вирджил.
– Черт бы тебя подрал. То вынуждаешь меня просадить три доллара, то из-за тебя нас обоих выгоняют.

– Делай то, что и я, - сказал Фонзо.
– Вот и все. Только помалкивай.

Минни впустила их. Механическое пианино звучало на полную громкость. Из одной двери выглянула мисс Реба с кружкой в руке.

– Так-так, - сказала она.
– Что-то вы сегодня крепко запоздали.

– Да, мэм, - ответил Фонзо, подталкивая Вирджила к лестнице.
– Были на молитвенном собрании.

Парни легли в постель, из темноты неслись звуки пианино.

– Из-за тебя я просадил три доллара, - сказал Вирджил.

– Да помолчи ты, - сказал Фонзо.
– Как только подумаю, что жил тут целых две недели...

На другой день они вернулись домой в сумерках, огни уже перемигивались, то ярко вспыхивая, то затухая, женщины с белыми мерцающими ногами встречали мужчин и садились с ними в машины.

– Что скажешь теперь о тех трех долларах?
– спросил Фонзо.

– Думаю, нам лучше не уходить на всю ночь, - сказал Вирджил.
– Это слишком дорого.

– Верно, - сказал Фонзо.
– Кто-нибудь может увидеть нас и донести ей.

Два вечера они крепились.

– Это будет уже шесть долларов, - сказал Вирджил.

– Можешь не ходить, раз так, - сказал Фонзо.

Когда вернулись, Фонзо предупредил:

– Постарайся на этот раз изобразить что-нибудь. Ты так держишь себя, что тогда она чуть не застукала.

– А если и застукает?
– угрюмо спросил Вирджил.
– Не съест же она нас.

Они стояли у решетки и шептались.

– Откуда ты знаешь, что нет?

– Не захочет.

– Откуда ты знаешь, что не захочет?

– Может быть, не захочет, - сказал Вирджил. Фонзо отворил решетчатую дверь.

– Все равно, я не могу съесть те шесть долларов, - сказал Вирджил.
– А жаль.

Открыла им Минни.

– Вас тут кто-то искал, - сказала она. Парни стали ждать в коридоре.

– Вот и влипли, - сказал Вирджил.
– Говорил же, не разбрасывайся деньгами.

– Да замолчи ты, - отмахнулся Фонзо.

Из одной двери вышел рослый мужчина со сдвинутой на ухо шляпой, обнимая блондинку в красном платье.

– Это Кларенс, - сказал Вирджил.

В комнате Кларенс спросил их:

– Как вы попали сюда?

– Наткнулись просто, - ответил Вирджил. И рассказал, как все произошло. Кларенс сидел на кровати в грязной шляпе, держа в руке сигару.

– Где были сегодня вечером?
– спросил он. Парни, не отвечая, глядели на него с настороженными, непроницаемыми лицами.
– Бросьте. Я знаю. В каком месте?

Они сказали.

– К тому же это обошлось в три доллара, - добавил Вирджил.

– Будь я проклят, вы самые большие ослы по эту сторону Джексона, сказал Кларенс.
– Пошли со мной.

Они пошли с ним. Выйдя из дома, прошли три или четыре квартала. Пересекли улицу, где находились негритянские магазины и театры, свернули в узкий темный переулок и остановились у дома с красными шторами на освещенных окнах. Кларенс позвонил. Изнутри слышались музыка, шаги и пронзительные голоса. Их впустили в голый коридор, где двое оборванных негров спорили с пьяным белым, одетым в грязный комбинезон. Через открытую дверь они увидели комнату, полную женщин кофейного цвета в ярких платьях, с разукрашенными волосами и ослепительными улыбками.

– Черномазые, - сказал Вирджил.

– Конечно, черномазые, - ответил Кларенс.
– А вот это видишь?
– Он помахал банкнотой перед лицом двоюродного брата.
– Эта штука не различает цветов.

XXII

На третий день поисков Хорес нашел жилье для женщины и ребенка. В ветхом домишке, принадлежащем полупомешанной белой старухе, по слухам, составляющей заклинания для негров. Стоял он на краю города, на маленьком клочке земли, бурьян вокруг него вырос до пояса и превратился в непроходимые джунгли. От сломанных ворот к двери вела тропинка. Всю ночь в безумных глубинах этого дома горел тусклый свет, и почти в любое время возле него можно было увидеть стоящую на привязи коляску или фургон или входящего или выходящего через заднюю дверь негра.