(Своеобразная расстановка ударений и переливчатые гласные показали, что последняя фраза произнесена на языке Седьмого Города восточного побережья. Землянам этот язык никто не переводил, поэтому у них подобные слова не могли вызвать никаких подозрений. Безобидная фраза, произнесенная на диалекте среднего междуморья, на самом деле означала следующее: "План нападения готов, и скоро мы начнем действовать".)

– Все мы: мыслители, техники и солдаты отлично потрудились. По этому поводу я распорядился организовать общий банкет для всей нашей делегации. Он состоится в главном зале отеля. Техники и солдаты могут проследовать туда прямо сейчас. Мы, мыслители, присоединимся к вам через самое короткое время.

Это был ясно выраженный приказ. Задние ряды - более трех четвертей всех гер-рукианцев - поднялись и потянулись к выходу.

Калиул обернулся. Маулин, видимо, прочитала его доклад, так как сейчас что-то объясняла мыслителю-тактику Лиаргалу. Калиул не сомневался, что они говорят на языке Седьмого Города восточного побережья. Вообще, все то, что произойдет в зале после ухода солдат и техников, едва ли будет понято землянами. Никакие их самые совершенные подслушивающие и подсматривающие приборы не смогут зафиксировать способ общения мыслителей.

Калиул выходил из конференц-зала с гордо поднятой головой. Сейчас на совете будут обсуждаться мнения мыслителей, которые должны лечь в основу стратегии выживания гер-рукиан. И одним из самых важных моментов станет именно его доклад.

Калиул, техник, носящий оружие, уверенно вошел в зал, где уже были накрыты столы с изумительнейшими по красоте и изысканнейшими по вкусу блюдами. Калиул широко улыбнулся, гордо демонстрируя инкрустацию на своих передних зубах: круг из восьми треугольников с тремя расходящимися лучами. Член семьи Кивли третьего уровня родства имел право на отдых, так как долго и упорно работал, прежде чем добился успеха. Главный смысл его доклада можно было бы выразить одной фразой: "Если в наши руки попадет хотя бы одна "мерцалка", мы сумеем ею управлять".

* * *

Лайн сидел в своем жилом модуле на Оруженосце-1 и просматривал последние инфо-новости о визите на Локру беглецов с планеты Гер-Рук. Квазаров уже прошел все положенные медицинские проверки, психологическое тестирование и генетический анализ тканей. Впереди его ждало новое задание: полет к планетам, якобы захваченным враждебной машинной цивилизацией.

Но специального агента по особо важным делам Лайна Квазарова не пугал скачок в неизвестность. Теперь у него имелись опыт управления "Золотой каплей", уверенность в своих силах и, самое главное, надежный напарник и верный товарищ - дельта-клон Питри Черский. К сожалению, Ирина Бисквитова не могла лететь вместе с ними. Девушку из далекого прошлого и так с трудом делили между собой отдел Исторических Изысканий, Медицинский отдел, Психолаборатория, Центр Макробиологии и другие научно-исследовательские подразделения Государственной космической разведки.

Приятное возбуждение от предстоящей миссии омрачало только одно: душу Лайна по-прежнему продолжали мучить воспоминания о прекрасной корреспондентке с планетена - Латисе Нерал. Но он надеялся, что со временем печаль от расставания рассеется, останутся только приятные воспоминания о прекрасных часах, проведенных вместе. Ведь так уже бывало не раз - работа космического разведчика никак не располагала к долгим связям, тем более к семейной жизни.

Питри появился совершенно неожиданно. Только что его не было - и вот он уже внутри модуля. Мастерство ликвидаторов из ВЧК кое-кто называл сверхъестественным. Именно на нем держалась дисциплина среди военных и гражданских чиновников Очеловеченной Федерации.

– Привет!
– сказал дельта-клон.
– Скучаешь?

– Да так...
– неопределенно махнул рукой Лайн.

– Старт через восемь часов.

– Я помню.

– Я иду попрощаться с Ибис. Ты со мной?
– Питри вопросительно посмотрел на Лайна.

– О чем речь?!
– оживился тот.
– Разумеется!

И они вместе отправились в медицинский модуль, где временно поселили Ирину Бисквитову. Выбор этого места жительства был обусловлен тем, что все медотсеки находились под постоянным наблюдением. А так как Ибис являлась чем-то средним между пациентом и объектом изучения, каждый ее шаг на Оруженосце-1 тщательно фиксировался.

Чтобы попасть в медицинский модуль, надо было пройти через наблюдательный центр. Лайн и Питри вошли внутрь и замерли на пороге. Рядом с молоденькой девушкой-оператором сидел сам генерал Варкасов и смотрел на голографический монитор с изображением жилого отсека Ибис.

Генерал, не отрывая глаз от монитора, поприветствовал своих агентов:

– Молодцы, что зашли. Подойдите поближе.

Лайн и Питри из-за плеч Варкасова взглянули на экран.

Ибис лежала с закрытыми глазами на койке, закинув ноги на ее спинку. Из ее персоналки (мини-терминала для доступа в общую инфо-сеть) раздавалась ритмичная музыка. Тонкий хрипловатый мужской голос повторял один и тот же припев, старательно растягивая гласные звуки:

Я люблю вас, де-е-е-евушки,

Я люблю вас, ми-и-и-илые!

Я хочу, чтоб были вы красивые, счастливые-е-е!

Четыре человека молча наблюдали за этой сценой в течение нескольких минут. За это время припев повторился двадцать три раза.

Первым не выдержал Лайн:

– Да что же это за музыка?! Издевательство над интеллектом! Что, очередная проверка на психоустойчивость?

Девушка-оператор с погонами младшего лейтенанта военно-медицинской службы обернулась:

– Ничего подобного! Наблюдаемая сама выбрала эту мелодию. Сейчас у нее по распорядку отдых. Вот она и... отдыхает.