Сова упрямо поджал губы — вряд ли! — Он был зол на меня из-за того, что я оставил жизнь, никчемному, по его мнению, человеку. Я пожал плечами — весь мой запал и злоба куда-то пропала и теперь я был равнодушен ко всему — и к мнению индейца, тоже. Сейчас меня волновала только Ната…

Мы покинули клан. Ночевка в лагере бандитов даже не предполагалась. И дело тут было не в крысах — мы просто хотели как можно скорее покинуть это мрачное место, где уже витал тяжелый запах смерти.

Какую-то часть пути высокие стены ущелья освещал отсвет костра, оставленного нами на месте уничтоженного Клана. Я не оборачивался — жизнь приучила к тому, что потери бывают не только в стане врага…

Индеец сровнялся с носилками, на которых несли Зорьку. Та попросилась вниз:

— Я могу идти сама…

На поясах многих мужчин и даже женщин висели скальпы поверженного врага.

Пример Совы и, следующего ему во многом, Черепа, становился чуть ли не обязательным… Скальпы висели и у Ульдэ. Я пытался что-то сказать, по этому поводу, но, в итоге, промолчал… В конце концов, пусть уж лучше такая дикость, чем те живые головы, еще способные носить это украшение на себе… Как бы там не было — победа была полной! Не считая счастливчиков, которым повезло вовремя унести ноги, а так же, скитающейся в лесах части банды из отряда Бзыка — враг был уничтожен практически полностью! Выходя из ущелья, мы услышали жуткий вой и рев — пиршество трупоедов началось…

Уже в полной темноте — мы шли при свете факелов, не желая задерживаться ни на минуту — перед нами выросли четыре тонких и гибких силуэта. Элина кинулась мне на шею, а потом — к носилкам, где лежала Ната. Она взяла ее за руку — девушка все еще не приходила в себя…

— Что с ней?

— Она жива, а это главное… Мы ее поднимем.

Элина повернулась ко мне.

— А Клан? Вы разделались со всеми?

— К сожалению, нет… Но, если ты спрашиваешь про Сыча — он мертв! И его скальп сейчас болтается на моем поясе…

Она порывисто обняла меня и, отведя в сторону, произнесла то, что предназначалось только для моих ушей…

— Я знала, что не могу позволить им себя догнать! И я успела! Дар… — ее голос дрогнул. — Сейчас не время, и не место, но…

— Элина?

Она вновь обняла меня и попросила:

— У меня все губы в крови — я закусила их, потому что бежала к тебе, что есть силы. И мне больно тебя целовать… Но то, что я сейчас скажу, наверное, должно было бы закончиться именно этим… Дар, я хочу тебе сказать, то, что не говорила никогда раньше! Я… Я люблю тебя!

Я смолчал — это признание было, действительно, не к месту и несколько неожиданным…

— Я бы не решилась тебе сказать об этом раньше. Но, после того, как я подумала, что Ната, что с ней… Я все тебе попробую объяснить — потом.

— Хорошо, — я сухо и устало отстранился. — Давай и отложим это… на потом.

Девушка подняла на меня глаза и без слов отошла в сторону… Возле меня возникла Салли и тихо произнесла:

— Прости… Я случайно быть свидетель ваш разговор. Ты быть с ней, как с жена, все так думать — у вас все есть хорошо.

— А теперь ты поняла, что это не так?

— Ты обидеть ее, Дар… Очень больно обидеть…

… Поселок встретил нас тишиной… Святоша не появлялся — может быть, на его счастье. Мы были поглощены своими собственными заботами и не собирались разыскивать монаха, чтобы поставить все точки над И… Сова и

Леший, простились с нами — первый хотел отвести Зорьку к Старе: та могла быстро поставить ее на ноги. У нее был нервный шок. После пережитого девушкой за эти дни, она, хоть и не успев подвергнуться насилию, была сама не своя. Ну а предводителю перерожденных — Лешему — нужно было уводить своих прочь, просто потому, что их ждала дальняя дорога. И, кроме того, последующий переезд в наши края — как я ему и обещал. Труп Белого с площади убрали — ничто не указывало на то, что происходило в поселке, перед нашим уходом в предгорье.

Прошло всего несколько суток, с тех пор как мы вышли на охоту из форта, а ощущение было таким, словно пришлось прожить целый год… Спал с плеч тяжелый груз, давивший нас всех — и сразу, тяжелым комом навалился другой

— боль и страх за жизнь моей милой родной и такой слабой сейчас женщины… моей Наты! Раненых мужчин и женщин разместили по землянкам. Ко мне подошла Чайка и, увидев, в каком состоянии девушка, сразу побежала за

Доком. Тот появился, словно из-под земли, и, отстранив Элину, неотлучно находившуюся возле подруги, стал осматривать Нату.

— Дар…

Она на несколько секунд пришла в себя. Я кинулся к ней.

— Малыш! Как ты, родная?

— Грудь давит… Трудно дышать, но я буду стараться… И рука ноет, сильно!

— она не видела еще, что ее рука замотана в лубок, который ей наложили еще в лагере бандитов. — Я очень плохо выгляжу, да?

— Все будет хорошо, любимая моя…

Ната опять закрыла глаза, успев прошептать напоследок:

— Они не сумели меня взять, Дар… Все вместе, и не сумели!

— Молчи, котенок, молчи! Я все знаю! — я сглотнул набежавшие слезы…