В чем каюсь от души... Зато в главуВторую поместить решил я сценыЛюбви, свиданий, ревности, измены, —И вдруг всю эту пеструю канвуНежданною развязкой оборвуНа самом интересном месте: сладкиДля наших дам любовные загадки.
LXXXIX
А, впрочем, может быть и то: умнейЯ сделаюсь с годами. Скуки радиМарать стихи в заброшенной тетради —Зaнятие, достойное детей...Забуду я о повести моейДля дел серьезных, – и потонет в ЛетеЗабелин мой, как, впрочем, всё на свете.
Глава вторая
I
Как подымает с отмели волнаДремавший челн, так легкий ямб уноситМои мечты, и, вновь пробуждена,Гармонии душа моя полна,И сердце рифм и нежной грусти просит.Ну, что же, с Богом! Вольную ладьюПредав волнам, я счастлив и пою.
II
Пою опять... О, слезы вдохновенья,Кто вами плакал, кто хоть раз вкусилОт муки творческой, тому нет силМолчать, и нет возврата и спасенья:Он сердце музе строгой посвятил.Что слава, радости, любовь земная?Он был подобен Богу, созидая!
III
Но я вернусь к Забелину. ИсчезБатумский берег; запах нефти, лес,Под солнцем в лужах буйволы, дремотойОбъятые, туманный свод небес,Стоячая вода, тростник, болото,Имеретины в серых башлыкахИ зелень кукурузы на полях.
IV
Сурам. Долины, сосны, водопады;В лицо пахнула свежая струя,Меж гор цветущих – снежные громады,И сладостен, как трели соловья,В тени жасминов звонкий шум ручья.А там, на скалах, в думы вековыеПогружены развалины седые.
V
Сергей на тройке мчится; вот Боржом;Как с братом брат, обнялся с Югом нежнымЗдесь наш родимый Север, и в одномОни слились лобзанье безмятежном.Улыбка Юга – в небе голубом,А милый Север – в воздухе смолистом,В бору сосновом, темном и душистом.
VI
Кура гудит, бушует, и волнамПротяжно вторит эхо по лесам,И жадно грудь впивает воздух горный,И стелется роскошно по холмамСосна да ель, как будто бархат черный,Как будто мех пушистый, и на немЛишь стройный тополь блещет серебром.
VII
О, если вы из городов бежали,Чтоб отдохнуть от жизни и людей, —Туда, под тень дубрав, туда скорей!..Там шум лесной баюкает печали,Там можно спать под пологом ветвей,На свежем мху, на шелковой постели,Как только спят в родимой колыбели.
VIII
Сергей в Боржоме комнатку нашел,И зажил он, спокойный и счастливый,Совсем один; приносит чай и полЕму метет старик-грузин плешивый;Он любит с ним беседовать; на стол,Меж тем как он, открыв окно, читает,Акация порой цветы роняет.
IX
Он утром пил две чашки молокаИ с грубой палкой местного изделья,Здоровый, бодрый, уходил в ущелье.Листок, былинка, горная река,Молчанье скал и шорох ветеркаО смысле жизни говорили проще,Чем все его философы; и в роще
Х
Бродя весь день, он не был одинок:Как будто друг забытый и старинный,Что ближе всех друзей, в глуши пустыннойС ним вел беседу, полевой цветокОн целовал; хотел – и всё не мог,Когда глядел на небо голубое,Припомнить то-то милое, родное.
XI
Как рад Забелин, что охоты нетЧитать весь хлам журналов и газет!Он заходил в курзал патриархальный,Чтоб освежиться ванной минеральной,А в три часа садился за обед,И весело струею кахетинскойОн запивал шашлык да сыр грузинский.
XII
По праздникам устраивался балВ курзале. Гул Боржомки заглушая,Оркестр военной музыки играл;За парой пара, вихрем пролетая,Кружится в легком вальсе; блещет зал;И после света кажется темнееГлубокий мрак каштановой аллеи.
ХIII
А на веранде воздух так душист;Там на скамейке барышне читаетСвои стихи влюбленный гимназист,И местный Дон-Жуан – телеграфист —С княжной восточной под руку гуляет;И важно оправляет свой мундирДля польки батальонный командир.
XIV
Однажды на таком балу, случайно,Сергей увидел девушку. ОнаБыла блондинка, высока, стройна...Предчувствием, почти боязнью тайнойВ нем сердце сжалось; грации полна,Прошла она легко, не бросив взгляда;На освещенных листьях винограда
