— Хорошо. Что-жъ отсюда слдуетъ?

— A то, сэръ, что, если, примромъ сказать, какой-нибудь голоштанникъ не знаетъ, что ему длать, онъ тотчасъ же выбгаетъ на улицу изъ своей квартиры и начинаетъ уписывать устрицы. Это, я полагаю, длается съ отчаянья, сэръ.

— Съ чего-жъ больше? Разумется, — сказалъ м-ръ Уэллеръ старшій; — соленую семгу тоже хорошо употреблять съ горя, особенно, если при этомъ водится хорошая настойка для утоленія жажды. Вотъ почему, сэръ, устрицы и семга идутъ рука объ руку съ бдными людьми.

— Это, однакожъ, замчательные факты, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — я запишу ихъ въ первомъ же мст, гд мы остановимся.

Тмъ временемъ они спокойно прохали шоссейную заставу. Посл глубокомысленнаго молчанія, продолжавшагося мили дв или три, м-ръ Уэллеръ старшій вдругъ поворотилъ свою голову къ м-ру Пикквику и сказалъ:

— Странную жизнь, сэръ, ведутъ эти шоссейцы.

— Кто? — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Шоссейцы.

— Что онъ хочетъ сказать? — спросилъ м-ръ Петеръ Магнусъ.

— Старикъ мой, джентльмены, разуметъ смотрителей шоссейной заставы, — замтилъ м-ръ Уэллеръ младшій объяснительнымъ тономъ.

— Ну да, конечно, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — жизнь ихъ, вроятно, заслуживаетъ вниманія во многихъ отношеніяхъ.

— Замтьте, сэръ, что все это — люди, испытавшіе большія несчастія въ своей жизни, — сказалъ м-ръ Уэллеръ старшій.

— Какъ это?

— Не могу вамъ объяснить, только это сущая правда. Вотъ почему они удаляются отъ свта и скрываютъ свои горемычныя головы въ шоссейныхъ будкахъ. Здсь, съ одной стороны, они находятъ для себя уединеніе, a съ другой — они отмщаютъ человческому роду посредствомъ сбора пошлинъ.

— Скажите, пожалуйста, этого никогда мн въ голову не приходило, — замтилъ м-ръ Пикквикъ.

— A вещь очень простая, — сказалъ м-ръ Уэллеръ старшій, — будь они джентльмены, ихъ бы назвали мизантропами; a теперь просто-напросто величаютъ ихъ скалдырниками.

— Это стоитъ принять къ свднію, — ршилъ м-ръ Пикквикъ.

Въ такихъ разговорахъ, назидательныхъ, забавныхъ и полезныхъ, незамтно проходило время въ продолженіе этой достопамятной поздки. М-ръ Самуэль Уэллеръ говорилъ безъ устали, сообщая множество интересныхъ замчаній, поступившихъ впослдствіи въ записную книгу ученаго мужа. Съ своей стороны, м-ръ Петеръ Магнусъ интересовался знать обо всхъ подробностяхъ относительно рода жизни и спеціальныхъ занятій президента Пикквикскаго клуба. На станціяхъ Петеръ Магнусъ, для препровожденія времени и для успокоенія своего сердца, продолжалъ наводить справки относительно своихъ узелковъ и разноцвтныхъ мшечковъ.

Въ Ипсвич, на прозжей улиц, влво отъ большой дороги, стоитъ знаменитая гостиница, извстная всему міру подъ названіемъ "Большого благо коня", изображеннаго, для большей ясности, въ вид каменной статуи, съ размашистымъ хвостомъ и длинной гривой, которая, вмст съ головою, возвышается на кирпичномъ пьедестал y главнаго подъзда. Стоило только побывать одинъ разъ въ этой гостиниц, чтобъ не забыть во всю жизнь ея длинныхъ галлерей, презрвшихъ всякое украшеніе врод ковровъ или половиковъ, и безчисленнаго ряда комнатъ, закоптлыхъ, грязныхъ, темныхъ, но снабженныхъ, однако же, всми удобствами для утоленія голода и жажды.

Здсь то, y воротъ этой пресловутой таверны, останавливался въ былыя времена дилижансъ изъ Лондона каждый вечеръ, въ одинъ и тотъ же часъ и здсь же, изъ этого лондонскаго дилижанса высадились теперь, невредимы и здравы, м-ръ Пикквикъ, м-ръ Самуэль Уэллеръ и м-ръ Петеръ Магнусъ, успвшій, наконецъ, окончательно успокоить свое сердце относительно сохранности своихъ вещей.

— Вы не здсь ли останавливаетесь? — спросилъ м-ръ Петеръ Магнусъ, когда еще разъ выступили на сцену его разноцвтные мшечки, бумажный узелокъ и кожаная картонка для шляпы, — вы не здсь ли останавливаетесь, сэръ?

— Здсь, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Ахъ, Боже мой, какое чудесное, необыкновенное стеченіе обстоятельствъ! — воскликнулъ м-ръПетеръ Магнусъ. — Вдь и я здсь останавливаюсь, ршительно здсь. Надюсь, мы обдаемъ вмст?

— Съ удовольствіемъ, — отвчалъ м-ръ Пикквикъ. — Впрочемъ, мн надобно напередъ удостовриться, здсь или нтъ мои друзья. — Послушайте, любезный, остановился ли y васъ джентльменъ, по имени м-ръ Топманъ?

При этомъ вопрос, къ м-ру Пикквику лниво переваливаясь съ ноги на ногу и почесывая затылокъ, подступилъ трактирный служитель съ грязной салфеткой подъ мышкой, наблюдавшій до этой поры прозжающихъ и проходящихъ по широкой улиц. Онъ измрилъ ученаго мужа отъ полей его шляпы до нижней пуговицы его штиблетъ и сказалъ выразительнымъ тономъ:

— Нтъ.

— A другой джентльменъ, по имени Снодграсъ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.

— Нтъ.

— A м-ръ Винкель?

— Нтъ.

— Стало быть, мои друзья еще не прізжали, сэръ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Въ такомъ случа мы обдаемъ вмст. — Послушайте, любезный, покажите намъ особую комнату.

При этомъ требованіи, жирный слуга приказалъ другому слуг распорядиться относительно вещей обоихъ джентльменовъ, и потомъ, приглашая ихъ слдовать за собой по длинной галлере, отвелъ имъ большую, дурно-меблированную комнату съ грязнымъ каминомъ, гд трещало нсколько перегоравшихъ угольевъ, употреблявшихъ, повидимому, безполезныя покушенія освтить и развеселить это мрачное жилище. Черезъ часъ путешественники получили для своего продовольствія порцію тухлой рыбы съ черствой булкой, и когда обдъ былъ приведенъ подобнымъ образомъ къ желанному концу, они, съ общаго согласія, заказали бутылку рома и дв бутылки портвейна, со включеніемъ горячей воды и лимоновъ для приготовленія пунша. Вооружившись затмъ двумя огромными стаканами, наполненными живительною влагой, они дружелюбно услись подл камина, куда, по ихъ просьб, подложили съ десятокъ новыхъ углей.