— Джой!

Этотъ прозаическій звукъ весьма неосторожно и некстати порвалъ нить размышленій, уже начинавшихъ приходить въ стройный, систематическій порядокъ въ голов глубокаго мыслителя. М-ръ Пикквикъ взглянулъ направо: никого не было; взглянулъ налво: тоже никого; онъ возвелъ свой взоръ на небеса, но и тамъ не оказалось ни одного подозрительнаго предмета. Затмъ великій мужъ отважился на дйствіе, которое бы всего скоре пришло въ голову обыкновеннаго человка: онъ взглянулъ въ садъ, и въ саду увидлъ м-ра Уардля.

— Съ добрымъ утромъ, м-ръ Пикквикъ, — проговорилъ почтенный джентльменъ, проникнутый, очевидно, чувствами поэтическихъ наслажденій. — Чудесный день, не правда ли? Хорошо, что вы рано встаете. Выходите скоре къ намъ. Я буду васъ ждать.

М-ръ Пикквикъ не заставилъ повторить обязательнаго приглашенія. Въ десять минутъ туалетъ его былъ конченъ, и черезъ десять минутъ онъ былъ въ саду подл веселаго старичка.

— Вотъ вы какъ! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, замтившій, съ нкоторымъ изумленіемъ, что товарищъ его держалъ ружье въ рук, и что другое ружье лежало на трав подл него. — Что вы хотите съ этимъ длать?

— Вашъ другъ и я собираемся передъ завтракомъ немного пострлять, — отвчалъ добродушный хозяинъ. — Вдь онъ хорошо стрляетъ?

— Да, мой пріятель говоритъ, что онъ отличный стрлокъ, — подтвердилъ м-ръ Пикквикъ, — мн, впрочемъ, еще не случалось видть его искусства.

— И прекрасно: стало быть, вамъ предстоитъ удовольствіе быть свидтелемъ нашей забавы. Что это онъ такъ долго нейдетъ? Джой, Джой!

Жирный дтина, освженный живительнымъ вліяніемъ утренней погоды, былъ, казалось, на этотъ разъ усыпленъ не совсмъ, a только на три четверти съ дробью. Немедленно онъ вышелъ на крыльцо.

— Ступай, Джой, позови этого джентльмена и скажи, что мы съ м-ромъ Пикквикомъ станемъ ждать его y деревьевъ передъ грачами. Ты покажешь дорогу.

Сонливый толстякъ поворотилъ налво кругомъ, a м-ръ Уардль, какъ новый Робинзонъ Крузо, положилъ на плечо оба ружья и вышелъ изъ садовой калитки.

— Вотъ мы здсь и остановимся, — сказалъ пожилой джентльменъ, когда онъ и м-ръ Пикквикъ подошли къ деревьямъ, унизаннымъ на своихъ верхушкахъ гнздами грачей.

— Что жъ мы станемъ длать? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.

— A вотъ увидите.

Пожилой джентльменъ принялся заряжать ружье.

— Сюда, господа, сюда! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, завидвъ фигуры господъ Снодграса, Винкеля и Топмана.

Пикквикисты только что вышли изъ садовой калитки и направляли свои шаги къ жилищу грачей. Жирный дтина, не зная наврное, какого именно джентльмена долженъ онъ позвать къ своему хозяину, пригласилъ ихъ всхъ до одного, разсчитывая весьма благоразумно, что въ такомъ случа не будетъ никакихъ недоразумній.

— Поздненько вы встаете, м-ръ Винкель, — проговорилъ пожилой джентльменъ. — Исправный охотникъ не станетъ дожидаться солнечнаго восхода.

М-ръ Винкель отвчалъ принужденной улыбкой и принялъ поданное ружье съ такой прискорбной физіономіей, которая, въ метафизическомъ смысл, могла бы скоре принадлежать невинному грачу, томимому предчувствіемъ насильственной смерти.

Пожилой джентльменъ свистнулъ и махнулъ рукой. По этому знаку двое оборванныхъ мальчишекъ, выступившихъ на сцену подъ дирекціей новаго Ламберта {Daniel Lambert — извстный чудакъ, жирный, высокій и толстый. Онъ жилъ въ Лондон и показывалъ себя за деньги, какъ рдкое произведеніе природы. Его имя сдлалось нарицательнымъ.} въ дтской форм, начали карабкаться по сучьямъ двухъ ближайшихъ деревъ.

— Зачмъ здсь эти ребята? — спросилъ м-ръ Пикквикъ взволнованнымъ тономъ.

Ему вдругъ пришло въ голову, что несчастные мальчишки, въ надежд пріобрсть скудную плату за свой рискъ, промышляютъ тмъ, что длаютъ изъ себя живыя мишени для пуль неопытныхъ стрлковъ. Его сердце облилось кровью.

— Имъ надобно вспугнуть игру, ничего больше, — отвчалъ, улыбаясь, м-ръ Уардль.

— Что?

— Вспугнуть игру, то есть, говоря на чистомъ англійскомъ нарчіи, расшевелить грачей.

— Только-то?

— Да. Вы успокоились?

— Совершенно.

— Очень хорошо. Могу я начать?

— Сдлайте милость, — сказалъ м-ръ Винкель, обрадованный тмъ, что очередь до него дойдетъ не слишкомъ скоро.

— Въ такомъ случа, посторонитесь. Ну, мальчуганъ!

Мальчишка свистнулъ, закричалъ и принялся раскачивать втвь съ грачинымъ гнздомъ. Встрепенулись юные птенцы, подняли встревоженный говоръ и, размахивая крыльями, съ участіемъ, разспрашивали другъ друга, зачмъ зоветъ ихъ безпокойный человкъ. Ружейный выстрлъ былъ для нихъ громогласнымъ отвтомъ. Навзничь палъ одинъ птенецъ, и высоко взвились надъ нимъ уцлвшія птицы.