— Печать — могущественное оружіе, сэръ.

М-ръ Пикквикъ выразилъ свое полнйшее согласіе, глубокомысленно кивнувъ головой.

— Я могу съ гордостью сказать, что никогда не злоупотреблялъ ею. Я никогда не направлялъ этого благороднаго оружія, находящагося въ моихъ рукахъ, противъ частной жизни моихъ согражданъ и я надюсь, сэръ, что вс усилія моего таланта… конечно скромнаго… быть можетъ, даже ничтожнаго… были постоянно посвящены распространенію всхъ принциповъ, которые… такъ сказать… съ точки зрнія… относительно вліянія…

Редакторъ «Синицы» пришелъ, повидимому, въ нкоторое затрудненіе. М-ръ Пикквикъ выручилъ его своимъ положительнымъ отвтомъ:

— Я совершенно согласенъ съ вами, сэръ.

— Очень радъ, очень радъ: это длаетъ честь вашему уму и благородству вашей души.- A позвольте спросить васъ, сэръ, какъ настроено общественное мнніе въ Лондон относительно моихъ споровъ съ "Итансвилльскимъ Журавлемъ"?

— Оно чрезвычайно заинтересовано этимъ споромъ, — сказалъ м-ръ Перкеръ съ лукавымъ видомъ,

— И этотъ споръ, — подхватилъ Поттъ, — будетъ продолжаться до моего послдняго издыханія… до послдней капли моего таланта. Отъ этого спора, сэръ, не отступлю я никогда, хотя бы надменный «Журавль» поджалъ свои крылья. Пусть узнаетъ весь свтъ, что правда для «Синицы» всего дороже, что за правду, если понадобится… сэръ, сэръ: amicus Plato, sed magis arnica veritas. Кто противъ правды и «Синицы»? Одинъ «Журавль»; я убжденъ, что на всемъ пространств Великобританіи общественное мнніе за меня.

— Вы поступаете благородно, сэръ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, съ жаромъ пожимая руку великодушнаго Потта.

— Благодарю васъ, сэръ; вы, сколько я замчаю, человкъ съ тактомъ и большимъ талантомъ, — сказалъ м-ръ Поттъ, задыхаясь отъ скопленія въ его груди патріотическихъ чувствъ, принявшихъ самый восторженный характеръ. — Чувствую себя совершенно счастливымъ отъ удовольствія познакомиться съ человкомъ вашего образа мыслей.

— И я съ своей стороны, — сказалъ м-ръ Пикквикъ; — весьма радъ, что удостоился, нкоторымъ образомъ, вниманія такого человка, какъ вы, милостивый государь. Позвольте, сэръ, представить вамъ моихъ друзей, членовъ-корреспондентовъ клуба, основаннаго мною въ англійской столиц.

— Сдлайте одолженіе, — сказалъ м-ръ Поттъ.

М-ръ Пикквикъ удалился и черезъ минуту привелъ трехъ своихъ друзей, которые должнымъ порядкомъ и были представлены издателю "Итансвилльской Синицы".

— Вопросъ теперь въ томъ, почтеннйшій, — сказалъ адвокатъ, обращаясь къ м-ру Потту, — куда мы помстимъ нашихъ друзей?

— A разв намъ нельзя остановиться въ этой гостиниц? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.

— Нтъ, почтеннйшій, никакъ нельзя.

— Отчего же?

— Ни одной лишней постели въ цломъ дом.

— Непріятно, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Очень непріятно, — подтвердили его ученики.

— Ничего, господа, я придумалъ, какъ распорядиться, — сказалъ м-ръ Поттъ, — въ гостиниц «Павлинъ», если не ошибаюсь, y насъ еще есть дв лишнихъ постели, и двое, стало быть, могутъ отправиться туда; что же касается до васъ, м-ръ Пикквикъ, я бы очень радъ былъ вамъ и одному изъ вашихъ друзей предложить помщеніе въ своемъ дом: м-съ Поттъ, надюсь, съ удовольствіемъ воспользуется обществомъ столичныхъ гостей.

— Помилуйте, мн очень совстно васъ безпокоить! — возразилъ м-ръ Пикквикъ. — Мы еще такъ недавно знакомы…

— Такихъ людей, какъ вы, узнать не мудрено, — перебилъ обязательный редакторъ «Синицы». — Съ одного взгляда я, можно сказать, вполн постигъ все благородство вашей души.

— Вашей супруг, конечно, будетъ непріятно…

— Напротивъ, очень пріятно, — прибавилъ м-ръ Поттъ энергическимъ тономъ, отстранявшимъ уже всякую возможность дальнйшихъ возраженій.

Подумали, потолковали и ршили, что поэтъ Снодграсъ и м-ръ Топманъ должны воспользоваться порожними койками въ "Павлин", между тмъ какъ самъ президентъ и м-ръ Винкель отправятся гостить въ домъ редактора «Синицы». Обдъ въ гостиниц "Сизаго медвдя", заказанный м-ромъ Поттомъ, окончательно скрпилъ дружескія связи новыхъ знакомцевъ. Было ршено, что поутру на другой день все общество соберется опять въ общей зал "Сизаго медвдя" и будетъ сопровождать достопочтеннаго Самуэля Сломки къ избирательнымъ урнамъ.

Домашній кругъ м-ръ Потта ограничивался имъ самимъ и его почтенной супругой. Уже доказано продолжительнымъ рядомъ наблюденій, что вс истинно великіе люди подвержены какой-нибудь маленькой слабости, которая становится въ нихъ тмъ поразительне, чмъ выше и блистательне ихъ необыкновенные таланты. Была слабость и y м-ра Потта, имвшая, впрочемъ, весьма умилительный и трогательный характеръ: онъ немножко трусилъ своей хорошенькой жены и любилъ подчиняться ея маленькимъ капризамъ. Это замчаніе, однакожъ, въ настоящемъ случа не иметъ никакой важности и силы: м-съ Поттъ была теперь до крайности любезна и радушно спшила принять дорогихъ гостей.