— Послушай, душенька, — сказалъ м-ръ Поттъ, обращаясь къ своей супруг,- рекомендую теб м-ра Пикквика, джентльмена изъ Лондона.

М-съ Поттъ съ очаровательной улыбкой протянула свою пухленькую ручку президенту знаменитаго клуба, и тотъ пожалъ ее съ отеческою нжностью. М-ръ Винкель между тмъ сменилъ около дверей, поклонился и не говорилъ ни слова, такъ какъ хозяинъ, повидимому, совсмъ забылъ о немъ.

— Милый… — сказала м-съ Поттъ.

— Жизнь моя, — сказалъ м-ръ Поттъ.

— Что-жъ ты не представляешь другого джентльмена?

— Ахъ, прошу извинить! — воскликнулъ м-ръ Поттъ. — Позвольте рекомендовать м-ра…

— Винкеля, — подсказалъ м-ръ Пикквикъ.

— М-ра Винкеля, — повторилъ м-ръ Поттъ.

И рекомендательная церемонія окончилась вполн,

— Мы должны, сударыня, извиниться передъ вами, — началъ м-ръ Пикквикъ.

— Въ чемъ?

— Въ томъ, сударыня, что разстраиваемъ своимъ присутствіемъ домашній порядокъ, не имя на то никакого права.

— О, будьте на этотъ счетъ совершенно спокойны, — съ живостью возразила м-съ Поттъ. — Для меня, увряю васъ, большой праздникъ — видть новыя лица: я живу почти взаперти въ этомъ скучномъ город, и случается, иной разъ не вижу никого по цлымъ недлямъ.

— Никого! — воскликнулъ м-ръ Поттъ съ нкоторымъ изумленіемъ.

— Никого, мой другъ, кром тебя, — возразила м-съ Поттъ съ нкоторою жесткостью.

— Дло, видите ли, вотъ въ чемъ, м-ръ Пикквикъ, — сказалъ хозяинъ въ объясненіе на жалобу своей жены, — образъ жизни заставляетъ насъ нкоторымъ образомъ отказаться отъ многихъ удовольствій и наслажденій, доступныхъ для жителей этого города. Мое общественное положеніе, какъ издателя "Итансвилльской Синицы", и вліяніе этой газеты на всю провинцію заставляютъ меня всецло отдаться политик…

— Милый… — перебила м-съ Поттъ.

— Жизнь моя… — проговорилъ редакторъ "Синицы".

— Неужели ты ни на минуту не можешь разстаться со своей политикой, мой другъ? Постарайся пріискать предметъ для разговора, интересный сколько-нибудь для этихъ джентльменовъ.

— Но политика, мой другъ, интересуетъ м-ра Пикквика, — отвчалъ смиренный супругъ.

— Тмъ хуже для него и для тебя, — сказала м-съ Поттъ выразительнымъ тономъ, — y меня, напротивъ, голова идетъ кругомъ отъ здшней политики. Вчныя ссоры съ «Журавлемъ», глупые толки, брань, пересуды! Удивляюсь, мой другъ, какъ y тебя достаетъ охоты навязываться всмъ и каждому съ этимъ вздоромъ!

— Послушай, душенька…

— Вздоръ, вздоръ, нечего тутъ слушать. — Сэръ, вы не играете въ экарте? — спросила м-съ Поттъ, обращаясь къ молодому спутнику президента.

— Мн будетъ, сударыня, очень пріятно изучить подъ вашимъ руководствомъ эту игру, — отвчалъ м-ръ Винкель.

— Въ такомъ случа потрудитесь поставить къ окну этотъ маленькій столикъ: толки о здшней политик авось не достигнутъ до моихъ ушей, и я буду вамъ очень благодарна.

— Дженни, — сказалъ м-ръ Поттъ служанк, вошедшей со свчами, — сходите въ контору и принесите связку «Синицы» за тысяча восемьсотъ двадцать восьмой годъ. Я прочту вамъ, сэръ, — прибавилъ редакторъ, обращаясь къ м-ру Пикквику, — я прочту вамъ свои передовыя статьи, написанныя въ опроверженіе «Желтыхъ» проныръ, хотвшихъ учредить здсь новую шоссейную заставу: надюсь, вы позабавитесь.

— Я не сомнваюсь въ этомъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

Связка трехсотъ нумеровъ явилась на сцену; президентъ столичнаго клуба и редакторъ провинціальной газеты услись за столъ.

Долго мы рылись въ бумагахъ м-ра Пикквика и даже перечитывали по нскольку разъ каждую страницу, надясь отыскать, по крайней мр, краткое извлеченіе изъ этихъ статей, пропитанныхъ глубокими соображеніями политико-экономическаго свойства; но усилія наши не увнчались вожделннымъ успхомъ: великій человкъ повсюду хранилъ глубочайшее молчаніе относительно статей, принадлежащихъ редактору "Итансвилльской синицы". Не подлежитъ, однакожъ, ни малйшему сомннію, что почтенный президентъ былъ проникнутъ поэтическимъ восторгомъ отъ необыкновенной свжести и живости слога прослушанныхъ имъ статей, и м-ръ Винкель приводитъ положительный фактъ, что глаза м-ра Пикквика, пропитанные и увлажненные избыткомъ удовольствія, были сомкнуты почти во весь этотъ вечеръ.

Докладъ служанки о приготовленномъ ужин прекратилъ игру въ экарте и положилъ конецъ вторичному чтенію лучшихъ мстъ "Итансвилльской Синицы". М-съ Поттъ была, повидимому, въ самомъ игривомъ и веселомъ расположеніи духа. М-ръ Винкель сдлалъ уже весьма значительные успхи въ ея добромъ мнніи, и она объявила ему по секрету, что м-ръ Пикквикъ — "презабавный старикашка": выраженіе фамильярное, которое могли позволить себ весьма немногія особы, коротко знакомыя съ этимъ колоссально-геніальнымъ мужемъ, исчерпавшимъ всю глубину человческой премудрости. Отзывъ м-съ Поттъ служитъ, конечно, самымъ трогательнымъ и убдительнымъ доказательствомъ того уваженія, какимъ м-ръ Пикквикъ пользовался на всхъ ступеняхъ общественной жизни, мгновенно располагая къ себ умы и сердца всхъ особъ, приходившихъ въ непосредственное соприкосновеніе съ нимъ.

М-ръ Топманъ и м-ръ Снодграсъ уже давно покоились богатырскимъ сномъ въ гостиниц «Павлинъ», между тмъ какъ пріятели ихъ продолжали вести одушевленную бесду въ гостепріимномъ дом редактора «Синицы». Былъ уже часъ за полночь, когда они отправились въ свои спальни. Сонъ мгновенно овладлъ усталымъ организмомъ м-ра Винкеля; но восторженныя его чувства не прекращали своей дятельности даже во сн: оставаясь нечувствительнымъ ко всмъ земнымъ предметамъ, онъ долго видлъ передъ собою образъ прелестной м-съ Поттъ, и воображеніе его рисовало самыя очаровательныя картины.