"— Неужто?

"— И эти башмаки, — продолжалъ старикъ, приподнявъ одну изъ своихъ ногъ, — но это пусть будетъ между нами, Томми; фамильныхъ секретовъ распространять не должно: это мое правило.

"Говоря это, старый плутъ принялъ такой безсовстный и наглый видъ, что Томъ Смартъ почувствовалъ непреодолимое желаніе взгромоздиться на его спину: такъ, по крайней мр, разсказывалъ онъ самъ черезъ нсколько лтъ посл этой чудодйственной исторіи.

"— Былъ я встарину молодецъ, Томъ Смартъ, и женщины любили меня страстно, — продолжалъ безстыдный старикашка; — сотни красавицъ засиживались, бывало, на моихъ колняхъ, и я, что называется, катался, какъ сыръ въ масл. Что ты на это скажешь, любезный, а?

"Продолжая, между тмъ, исчислять подвиги своей юности, старикъ заскриплъ и зашатался до того, что языкъ его утратилъ способность произвольнаго движенія.

"— За дло теб, старый песъ, — подумалъ Томъ Смартъ, не сказавъ, однакожъ, ничего въ этомъ род.

"— О-охъ! не т времена и не т нравы! — простоналъ старикъ, принимая спокойную позу. — Плохъ я сталъ, Томъ Смартъ, и потерялъ вс свои балясины. Еще недавно мн сдлали операцію — прикрпили новую дощечку къ моей спин. Трудная операція, Томми.

"– Очень можетъ быть.

"— Конечно, можетъ; но не въ этомъ штука: мн хочется женить тебя, Томъ Смартъ.

"— Меня?

"— Да.

"– На комъ?

"— На вдов.

"— Помилуйте! какъ это можно! Клянусь вашими почтенными сдинами (на голов y старика торчало нсколько сдыхъ клочковъ), вдова на меня и смотрть не хочетъ: ея сердце занято.

" И Томъ Смартъ испустилъ невольный вздохъ.

"— Почему ты это знаешь? — спросилъ старикъ твердымъ тономъ.

"– Какъ этого не знать? Долговязый верзила съ черными бакенбардами увивался за ней на моихъ глазахъ.

"— Вздоръ, любезный, будь спокоенъ: вдовушка не выйдетъ за него.

"— Нтъ, сэръ, позвольте усомниться въ вашей проницательности: еслибъ вы такъ же, какъ я, видли ихъ за буфетомъ, мысли ваши получили бы другое направленіе.

"— Какъ будто я этого не знаю! — проговорилъ старикъ съ ршительнымъ видомъ.

"— Чего? — спросилъ Томъ Смартъ.

"— Любовныя шашни, шопотъ, поцлуй за дверью — экая важность! Все вздоръ, Томми!

"Здсь старый хрычъ принялъ опять безстыдный и нахальный видъ, вызвавшій въ Том Смарт величайшее негодованіе. Дло извстное, господа: весьма непріятно видть и слышать старика, который, такъ сказать, вмшивается совсмъ не въ свое дло.

"– Все это я знаю, Томми, — продолжалъ старый джентльменъ. — Въ свое время я вдоволь наглядлся на проказы этого сорта между молодыми людьми и уврился многочисленными опытами, что поцлуй самъ по себ не доказываетъ ничего.

"– Вы, конечно, видли много странныхъ вещей, — сказалъ Томъ, бросая на старика вопросительный взглядъ.

"— Видлъ, да, могу похвалиться. Я пережилъ всхъ членовъ своей семьи, любезный другъ, и теперь остался одинъ, какъ бобыль.

"И онъ испустилъ глубокій вздохъ.

"— Велика была ваша семья? — спросилъ Томъ Смартъ.

"— Двнадцать братьевъ, Томми, народъ все свжій, живой, молодецъ къ молодцу, не то что ныншніе дряхлые калки, что трещатъ и ломаются отъ перваго удара. Были y насъ выполированныя ручки, и встарину величали насъ креслами, всхъ до одного.

"— Кудажъ двались ваши братцы, почтеннйшій?

"Старикъ приставилъ локти къ своимъ глазамъ и, проливая горькія слезы, отвчалъ:

"— Отжили свой вкъ, любезный, отжили. Мы несли трудную службу, Томми, и комплекція ихъ была слабе моей. Они почувствовали ревматизмъ въ ногахъ и рукахъ; сострадательные люди разнесли ихъ по кухнямъ и другимъ госпиталямъ. Одинъ братъ лишился даже чувствъ отъ продолжительной службы и дурного обхожденія: его принуждены были сжечь въ печи вмст съ презрнной сосной. Ужасно, другъ Томми.

"— Ужасно! — повторилъ Томъ Смартъ.

"Старый джентльменъ пріостановился на нсколько минутъ, испытывая, вроятно, трудную борьбу съ болзненными ощущеніями своего сердца. Потомъ онъ сказалъ:

"— Однакожъ, любезный другъ, мы отступаемъ отъ главнаго предмета. Долговязый верзила, должно замтить, пройдоха первой руки, каналья безпардонный. Женившись на вдовушк, онъ какъ разъ спуститъ всю эту мебель и убжитъ на тотъ край свта. Что изъ этого выйдетъ? Покинутая вдова будетъ разорена въ конецъ, и мн придется умирать холодной смертью въ мерзлой лавк какого-нибудь рыночнаго торгаша.