— Идём, — сказал он, — я ещё уточню наше местопребывание, и нас подберут. Только придётся выйти из Хупанорро и лучше подальше, иначе вопросов не оберёшься, сами понимаете.

Я уж намеревалась свернуть за угол, когда увидела патрульный мобиль, дремлющий на следующем перекрёстке.

— Назад.

Парни замерли. Я молча указала на машину, едва видную из-за листвы.

— Тень, — сказал Мар, — Санда, а ведь твоё чутьё не обмануло… Убийц этого трупа действительно ищут по высшему разряду. В Хупанорро не продохнуть от милиции.

Судя по голосу, он был изумлён этим фактом примерно настолько же, как если бы тело в прозекторской само с ним заговорило.

— Это если только милиции, — хмуро ответила я, — если тут ещё кое-кто не вмешался в дело.

Парни переглянулись и стали серыми.

— Куда? — со злостью и отчаянием пробормотал Тайк, — Как же нам отсюда выйти?!

— Хина, — сказала я, подумав, — Попробуем выйти к Хине.

Но мы проплутали по району ещё три часа, то и дело нарывясь на засады дорожной милиции (которые тоже могли удивиться парочке белых в Хупанорро) и патрули, пока в воздухе не ощутился запах рыбы и тины…

Перед нами текла широкая река Города. Справа и слева громоздились блокгаузы, склады, меж ними тянулись к небу редкие деревца. В воздухе с пронзительными криками носились чайки, ласточки-береговушки, слышался плеск воды.

Мы спешно зашагали по деревянной лесенке, ведущей к причалам, и уже оттуда двинулись по топкой, иногда пропадающей, дорожке вдоль берега на север. Пахло сыростью, по плёнке воды, подходившей иногда прямо к нашим ногам, плыли десятки тысяч ивовых листьев, а под ногами хлюпало. Я решила, что промочить ноги будет не лучшей идеей, и опять начала баловаться с малой тягой. Я делала это до тех пор, пока шедший позади Тайк не удивился, почему я не оставляю следов. Я спешно обрубила концы — и тут же немедленно опустилась в грязевую массу на два пальца. Мне показалось, Тайк что-то заподозрил, но он промолчал, и мы дальше чавкали по тине.

Тревога меня не оставляла. Пока мы блуждали по закоулкам шоколадного гетто, мы не раз натыкались на патрули — и примерно час назад в их поведении появилась новая тактика: я видела, как они рыскали по чердакам и осматривали кроны густых и высоких деревьев. Однажды мы стали невольными свидетелями того, как возмущенно бурчащих парней-хупара вынуждали залезть на крышу склада. Среди них было несколько высоких молодых людей в кепках с козырьками, но был ли среди них хупара по имени Марк, выяснить, конечно, не удалось. Да и то сказать — в Хупанорро живёт до полумиллиона человек, среди которых несколько тысяч носят такие кепки… Но увиденное не на шутку меня встревожило — это означало, что вожжи поискового процесса уже переданы в бюро третьего линейного отдела КСН Города Мудрости. И даже если милиция не в курсе биографии убитого, они всё равно проинструктированы на поиск вероятных агентов-бризов. Оставалось бежать подальше от места событий — что мы и делали.

Скоро дорожка кончилась, отсюда и дальше до окраины Хина текла в бетонных берегах. Тут была промзона. Наоборот, ниже по течению, за нашими спинами, пунях в шести, начинались благопристойные районы для благопристойных аллонга — там на берегах были набережные, пирсы для прогулок, небольшие причалы для рейсовых пригородных катеров.

Пока мы шли вдоль берега, мы несколько раз слышали наверху в шум и крики, и тогда нам приходилось надолго замирать, иногда по щиколотку в гнилой воде. Почти плюнув на конспирацию, я забралась под дощатый причал и висела в водухе, держась руками за перекладины, но парни, по-моему, ничего не поняли. Выглядело это так, будто я сидела на досках. Как же я завидовала чайкам и ласточкам, которые могут летать в нашем нелетающем Мире и не скрываться ни от Тени!

В школе нам говорили, что птицы — твари всё-таки Божьи, хоть и опасные с точки зрения ритуальной чистоты. И что убивать и изводить их нельзя ещё и ради гармонии биосферы. Мол, Боги не думали, что Тень устроит Им такую подлянку с летунами, вот и населили Мир птицами, а уж затем Тень, как водится, всё извратил… Птицы летают, говорили нам, чтобы питаться, а гнёзда свои всё-таки вьют на твёрдой поверхности, и птенцы их там появляются, так что птицы — дети земли. Можно подумать, бризы гнёзда на облаках вьют! Не строят домов и не рожают детей на кровати?! Раз уж всё, что в воздухе — зло, так почему же мы, люди, дышим воздухом, а не землёй? Какой такой Тени мы не созданы как кроты, слепыми подземными жителями с ластами-загребалками?! Хотя адепты Совета Мудрейших могли бы мне возразить, что Боги и тут не гадали, что Тень такая сволочь.

Я ощутила злость и раздражение, будто это сотни тысяч духов убиенных бризов вселились в меня, и я лишь усилием подавила в себе эту волну. Не надо. Не надо ненавидеть. С прагматичной точки зрения любая вера — безумие, сочетание логических нескладух. А тут целая Вера! Но у всего были причины. Зависть, поиск выгоды, борьба за личное благополучие, а ещё может быть странные, неведомые, необъяснимые события, которым тогда не смогли найти обоснования. Ведь далеко не всё на свете можно объяснить с научной точки зрения! Точнее — не всё, что выглядит как ненаучная точка зрения, глупость. Оно может быть правдой, если поглядеть из другой системы координат. Но никто не поглядел. В итоге, постепенно, мы получили всё это.

За две тысячи лет это стоило жизни никем не считанным миллионам летающих людей и их сторонникам. Но никто не виноват. Все мы лишь следовали своим человеческим недостаткам и слабостям, механически шли на поводу у координатной сетки КНИГИ. На поводу у старой, многослойной, безадресной ненависти. Лак'ор был прав. Единственное, что теперь в наших силах — отыскать мир. Обнулить счётчики. Начать заново.

Нет иной сущности у Создателя, кроме любви.

Уж как мог, Он останавливал наши безумства, но человечество было упрямо. Нельзя изменить мозги человека, пока он сам того не захочет. До всего надо дорасти. Наверное, Он совершил ошибку, дав своим детям так много воли. Что ж, все мы не совершенны. Даже Боги. Но таковы правила игры, заплавленные Им в саму структуру Мира. Он сделал это, потому что уважал своих детей. Дав нам волю и выбор, Создатель даровал нам свободу и возможности, равные божественным. А уж мозги и характер (и мудрость, в конце концов!) для всего этого нам приходится добывать самостоятельно. Иначе божественные возможности так и останутся возможностями. Никогда не реализуются.