Шрифт:
Пиллерс проводил Владика до остановки…
4
Ночные похождения Владика кончились благополучно. Мама дремала в своей комнате и ничего не заметила. Через окно Владик пробрался к себе.
Понедельник ему пришлось провести в постели. Мама решила, что сын еще не совсем здоров, отпросилась на работе и целый день поила Владика отвратительной настойкой, которую ей дала Игнатия Львовна. Владик послушно глотал эту гадость и думал: «Что же делать дальше? Где взять новое судно с именем „Кречет“?»
Во вторник после школы Владик прибежал к воротам яхт-клуба. Стоял безоблачный день, и желтые стены форта отражали солнечное тепло. Шторм утих, и только слабый ветерок полоскал на сигнальной вышке пестрые флаги.
– Здрасте, – бодро сказал Владик знакомому сторожу в морской фуражке. И хотел проскользнуть в ворота. Но сторож глянул неласково.
– Куда? Нечего делать.
– Вы меня, наверно, забыли, – сказал Владик. – Я…
– Никого я не забыл. А делать нечего. Так и приказано: Арешкина не пускать.
– Почему? – испугался и расстроился Владик. – Я к дяде Мише…
– А хоть к кому… Вон твой дядя Миша идет, спроси сам.
Бородатый капитан «Тавриды» шагал через мощеный двор недалеко от ворот.
– Дядя Миша! – отчаянно крикнул Владик.
Тот оглянулся. Насупился. Медленно подошел.
– Почему меня не пускают? – чуть не со слезами спросил Владик.
Дядя Миша хмуро усмехнулся:
– А ты не знаешь?
– Откуда же я знаю?
– Тогда извини, но ты… голова твоя совсем пустая! Тебя что, гладить по этой голове за тот фокус с подземным ходом? Нырнул за дверь – и концы в воду!
Владькина голова повисла будто не на шее, а на шнурке. В самом деле – пустая башка. Почему сама про все это не сообразила?
Чтобы хоть как-то оправдаться, Владик прошептал:
– Но со мной же ничего не случилось…
– С тобой ничего. Но мы-то откуда это знали? Герой… Мы подняли на ноги массу народа. Зуриф искал среди ночи знакомых газорезчиков, чтобы расширили дверь! Потом он целый час лез по этому дурацкому ходу и лишь под утро узнал у сторожа на каком-то ржавом корыте, что был там мальчик в очках и уехал домой… Целая ночь нервотрепки из-за того, что мальчику Владику захотелось приключений!
Владик сдернул очки, вытер глаза рукавом, надел очки снова и посмотрел на дядю Мишу.
– Я не хотел приключений! Вы же не знаете… Там совсем другое дело. Потому что Гоша погиб… – Владик в одну секунду ослеп от новых слез.
Дядя Миша чуть нагнулся.
– Кто погиб?
– Я расскажу, – прошептал Владик. – Только вы, наверно, не поверите… Но я правду расскажу, честное слово… Если хотите…
Дядя Миша оглянулся на сторожа, взял Владика за плечи и повел вдоль крепостной стены. Недалеко от ворот лежал в зарослях сурепки ствол старинной корабельной пушки. Дядя Миша сел на него и кивнул Владику: садись рядом. Потом потребовал:
– Ну, говори.
И Владик стал говорить. Про все по порядку. Сначала сквозь слезы и сбивчиво, потом поспокойнее. А когда рассказывал про сторожа Федора Иннокентьевича и гнома Митю, даже чуточку улыбнулся. Но сразу опять насупился.
Дядя Миша сказал:
– История странная, конечно, но я верю. Про корабельных гномов я слыхал, тут все понятно. Не пойму другое…
– Что?
– Почему ты из Синекаменной бухты не вернулся в яхт-клуб? Если не подземным ходом, так на автобусе. Хотя бы на минутку! Мы же там с ума сходили от беспокойства.
– Я не подумал, – прошептал Владик.
– Вот именно!
– Я боялся, что мама увидит, что меня нет. И будет волноваться…
– А по-моему, ты боялся другого, – усмехнулся дядя Миша. – Что тебе крепко достанется от мамы… Хотя, может быть, и не боялся. Человек ты храбрый. Но легкомысленный. Много думаешь о себе и мало о других. Поэтому и храбрость твоя глупая. Начал фокусничать на балконе, а кончилось вон чем… Потом полез в подземный ход, а в клубе – ЧП.
Владик опять опустил голову до самых колен.
Дядя Миша продолжал:
– Теперь я думаю: наверно, ты и «Тавриду» спасал, только чтобы показать, какой ты герой…
Владик быстро встал. Потому что эти слова были совершенно несправедливые.
– Никакой я не герой! – со звоном сказал он. – Я боялся! А спасал, потому что надо было спасать! А вы… Если бы я от вас награду просил, а я же не за этим пришел. Я думал, что вы мне поможете. То есть не мне, а Гоше…
Дядя Миша смотрел своими синими глазами внимательно и несердито.