– Затарились? Молодцы, – кинул он, оглядывая Леськину продуктовую добычу. – У меня, кстати, журналы скопились, занесу тебе почитать. И кассету покажу – мелодрама, я там роль со словами играю. Супер!

– Представляю, – улыбнулась Леська.

– А я вот теперь за своей фигурой слежу, – Эдик кивнул на свою корзинку, – карьера в гору пошла, нельзя расслабляться. У меня через два часа съемка. Тут недалеко, в парке за торговыми центрами, приходите посмотреть.

– А кого играть будешь? – поинтересовалась Ника, внимательно изучая Эдика: все-таки он был в кругу подозреваемых.

– Случайного злодея, – счастливо улыбнулся «великий актер», – должен напасть на главную героиню, она попищит для порядка, а потом прибежит ее парень и отвесит мне пару подзатыльников. Роль, как всегда, маленькая, но характерная.

Девушки переглянулись: пожалуй, с чего им начать расследование, они уже знали.

– Придем, – ответила Леська. Она вспомнила нападение, совершенное на нее, и поморщилась. Эдик вряд ли такой уж хороший актер, так что посмотреть, как он будет себя вести во время момента агрессии, пусть даже искусственной, очень даже интересно.

– Ну, подтягивайтесь часика через два, посмо/трите на меня в образе.

Оказавшись в родной квартире, Леська стала разбирать сумки, волнение, охватившее ее, мешало сосредоточиться, и она смутно понимала, что надо класть на полки холодильника, а что в морозилку.

– Куда ты это пихаешь, – возмутилась Ника, отбирая у подруги кусок варено-копченой колбасы, – замерзнет же насмерть!

– Я вот думаю, что мое призвание – расследование преступлений. И как я раньше этого не понимала! Слежки, погони, опасности на каждом шагу – это же так интересно и притягательно! Сейчас поедим и отправимся наблюдать за Эдиком и если что-нибудь интересное заметим, то сразу побежим к Кочкину, пусть знает, какая я умная и замечательная.

Леська представила, как она бежит в красном платье с глубоким декольте к Максиму Григорьевичу и как обрушивает на него бесценную информацию. Он жмет ее мужественную руку и говорит: «Как же я раньше не замечал, Олеся Владимировна, какая вы необыкновенная девушка!» А она раскраснеется от похвалы, осмелеет и скажет: «Да, я такая, Максим Григорьевич, а не могли бы вы в знак благодарности за полученную информацию сделать мне искусственное дыхание и массаж сердца?»

* * *

Около серой веревки, украшенной оранжевыми флажками, уже толпился народ. Дородная бабулька в пестром платке прижимала к груди жесткую вишневую сумку и с обожанием смотрела то на режиссера, развалившегося в раскладном кресле, то на стайку молоденьких девиц, пока еще непонятно для чего присутствующих на съемочной площадке. Две школьницы с торчащими в стороны косичками, держа на вытянутых руках маленькие блокнотики, практически замерли в позе «на старт», готовясь при первой же возможности заполучить автограф – не важно чей, главное, что человека по телику покажут! Подростки стояли немного в стороне, придирчиво изучая приготовления к съемке. Дамочки вдохновенно вздыхали, а мужчины переминались с ноги на ногу.

– Хорошее местечко выбрали, – кивнула Ника, расстегивая верхнюю пуговицу кофты. Днем стало еще теплее. – Для нападения на женщину здесь самое лучшее место. Деревья в три ряда и тропинка узенькая.

– Интересно, а на Эдика грим наложат? А то вдруг мы его не узнаем.

– Чего там его узнавать, он же сказал, что бандюгана играть будет.

Вступив в неравный бой с дородной бабулькой, Леська и Ника все же протиснулись вперед. Теребя веревку, они приготовились увидеть Эдика во всей красе. Вскоре умиротворенный режиссер оживился, стал отдавать команды, и через пятнадцать минут все были на своих местах. Молоденькие девушки засуетились вокруг актрисы, играющей главную роль, ей оказалась Милена Кольцова – красивая брюнетка, довольно часто мелькающая в журналах и на телеэкране. Зрители заволновались и загудели. Леська с Никой встали плечом к плечу и замерли.

Милена Кольцова недовольно пофыркала, потребовала стакан воды, обругала одну из молоденьких девиц за то, что та во время припудривания наступила ей на ногу, торжественно кивнула режиссеру и поплыла в сторону огромного куста. Из белого фургончика выпорхнул Эдик, помахал зрителям и плюхнулся на скамейку, изобразив всем своим видом вялость и скуку.

– Смотри, смотри, вот он – твой сосед, – затараторила Ника, толкая подругу локтем.

– Вижу, – коротко ответила Леська. Она собиралась запомнить каждое мгновение съемки, чтобы потом все подробно рассказать Кочкину.

– Это что на него напялили-то?

– Наверное, он изображает бомжа.

Эдик был одет в грязную, местами порванную куртку, к тому же заляпанную краской, выцветшие тренировочные штаны пузырились на коленях и висели, как флаги в безветренную погоду.

– Надеюсь, для правдоподобия его не обмазали чем-нибудь вонючим, – скривилась Ника.

Молоденькая девица щелкнула картонкой, на которой было написано рабочее название фильма: «Люби ее бесконечно», и съемка началась.