Страхи оказались беспочвенны: нарком не предпринимал ни малейших поползновений. Окольными путями Варя узнала о странном инциденте, который, как утверждали столичные сплетницы, разыгрался в конце ноября: вроде бы генерал-лейтенант Михаил Порфирьевич Веселовский, заместитель начальника Генерального штаба, заявившись в кабинет наркома Берии, приставил к его голове свое табельное оружие и велел принести некую клятву, обещая в противном случае снести тому череп. Сплетня была настолько невероятна, а ее распространение так опасно, что далеко не все были в курсе произошедшего. Те же, кто относился к числу посвященных, уверяли, что слух – не что иное, как злобная выдумка врагов Лаврентия Павловича.

Когда Варя, набравшись мужества, спросила у мужа, было ли подобное в самом деле, тот, отвернувшись, отрывисто произнес:

– Да, все было именно так.

Варя впервые за два месяца совместной жизни бросилась Веселовскому на шею, поцеловала его в щеку и воскликнула:

– Спасибо! Спасибо, Миша! И вы... и ты действительно спустил бы курок прямо в кабинете у... наркома Берии?

Михаил Порфирьевич, чрезвычайно довольный тем, что жена назвала его «Мишей» и на «ты» и к тому же обняла и поцеловала, ответил:

– Если бы он не поклялся именем товарища Сталина, что больше не посмеет и взглянуть на тебя, то я бы пристрелил его, как бешеного пса. Конечно же, меня бы судили как врага народа, а возможно, даже и до суда дело бы не дошло – охрана расстреляла на месте, но я бы знал: он получил по заслугам.

– И нарком Берия дал такую клятву? – спросила Варя, чувствуя к мужу не только бесконечную благодарность, но еще что-то иное, трепетное, нежное.

Веселовский усмехнулся и пояснил:

– Ну, московские сплетники знают не обо всем, что разыгралось в кабинете мерзавца. Или знают, но, трясясь за свои шкуры, молчат. Нарком внутренних дел не только поклялся именем Сталина, но еще и от страха напустил в штаны. Вот что было сильнее любых обещаний!

Варя звонко расхохоталась. Внезапно страхи последних месяцев исчезли, как будто кто-то провел мокрой губкой по испещренной мелом доске. Варя поцеловала мужа, на сей раз не в щеку, а в губы. Генерал хрипло пробормотал:

– Варвара Ивановна... Варя... Варюшенька... Я не хочу, чтобы ты делала что-то, в чем позднее раскаешься...

– Товарищ генерал, как вы можете так говорить? – гневно воскликнула Варя. – Я уверена в том, что делаю, как никогда в жизни! Мы муж и жена, но спим в разных спальнях и видимся не больше пары часов в день. Я понимаю, что у тебя много работы, но считаю, что несколько свободных часов надо использовать более рационально!

Веселовский, подхватив Варю, закружил ее по комнате, а затем отнес в спальню и бережно положил на кровать. Всего на мгновение, когда он скинул френч, Варя похолодела, вспомнив кошмар, который ей пришлось пережить на даче наркома. Да, Берия был прав – она никогда не забудет, что он был ее первым мужчиной. Но тем, кого она ценит, уважает и, кажется, любит, является Михаил!

Генерал Веселовский, несмотря на то, что в июле ему исполнилось сорок пять, был в великолепной физической форме: широкие плечи, атлетическая грудь, ни намека на живот, столь типичный для многих военных и партийных деятелей. Варя сама отстегнула портупею с бедер Михаила. Он – ее муж, и не только на бумаге!

Варя боялась, что Михаил причинит ей боль, но он был чрезвычайно нежен и заботлив. А затем, когда он, покрывая поцелуями ее лицо и грудь, шептал восхитительные глупости, Варя забыла о своих страхах: горячая волна истомы накрыла ее, весь мир перестал существовать, и в этой параллельной вселенной были только два человека – Миша и она.

Любовь, которой Варвара не ждала, пришла совершенно неожиданно, обрушилась на нее, как ураган, подхватила и унесла в волшебную страну. Если раньше Варя была благодарна мужу за то, что он оказал ей помощь в безысходной ситуации, то теперь она любила его всем сердцем, как и он ее. Варя с великим нетерпением ждала, когда же Михаил окажется дома, и они, словно потерявшие голову от страсти любовники, запирались в спальне. Впрочем, они и были потерявшими голову от страсти любовниками...

Страдания прошлых месяцев отступили на второй план, поблекли и забылись. Варя знала: муж никогда не даст ее в обиду, он готов отдать жизнь за ее благополучие. Знать, что тебя любят, упоительно, но еще лучше любить самой. Варя не задавалась вопросом, является ли все то, что с ней произошло, капризом судьбы. Главное – она встретила Михаила, значит, так и было суждено.

Варя понимала, что более всего на свете муж желает завести ребенка, – он был женат много лет назад, но его супруга скончалась при родах, как и его дочка. Та трагедия стала сильнейшим ударом для Михаила, и он поклялся себе, что никогда более не взглянет ни на одну женщину. Но, увидев однажды кинофильм с участием Вари, влюбился в нее до беспамятства...

Дни мелькали, как секунды. Варя засыпала и просыпалась рядом с тем, кому принадлежало ее сердце. А по ночам (впрочем, также и утром, и днем) они любили друг друга – и были безмерно счастливы.

О происшествии на даче наркома Берии Варя практически не вспоминала. Та ужасная ночь казалась ей дурным сном, злым наваждением, которое сгинуло раз и навсегда.

На Первомай 1941 года в Кремле состоялся прием для руководства страны и партии – генерал Веселовский вместе с супругой были в числе приглашенных. Сначала Варя не хотела идти туда, желая сказаться больной, однако муж настоял на том, чтобы они появились вместе, под руку, сияющие, не скрывающие своего счастья. Варя была ослепительна в иссиня-черном платье с розовыми цветами. Она замечала, что мужчины смотрят на нее с нескрываемым восхищением, а немногочисленные женщины одаривают взглядами соперниц.