Хозяин приема (он же хозяин Кремля и всей Советской страны) товарищ Сталин покачал седеющей головой и хитро улыбнулся:

– Товарищ Веселовский, руководство партии и страны к вам в большой претензии. Вы похитили самую красивую актрису СССР и скрываете ее от народа!

Варе стало не по себе от замечания Сталина, а вот Михаил держался молодцом. Чуть наклонив голову и выпятив подбородок, он ответил:

– Товарищ Сталин, Варвара Ивановна является моей супругой, а не женой руководства партии и страны. Но я никогда бы не посмел скрывать ее от советского народа.

– Действительно, это было бы ужасное преступление, – согласился вождь, разжигая трубку. – Похлеще еще, чем заговор маршалов. Впрочем, не будем о предателях, лучше расскажите, товарищ Птицына, когда же мы увидим новый кинофильм с вашим участием?

Поддерживая беседу со Сталиным, Варя краем глаза увидела наркома внутренних дел. Тот тоже заметил ее, и удивительное дело – его белое лоснящееся лицо исказила судорога, в глазах, за стеклами пенсне, заметался страх. Всемогущий Лаврентий Павлович Берия попятился задом в противоположную сторону. «Он же элементарно боится, – едва сдерживая смех, поняла Варя. – Боится меня и Мишу!»

Сталин, от которого тоже не скрылось непонятное поведение наркома, окликнул его:

– Эй, товарищ Берия, Лаврентий, куда ты намылился? Иди-ка сюда, познакомлю тебя с потрясающей актрисой и ее не менее потрясающим супругом!

Воспротивиться воле вождя нарком, естественно, не мог. С кислой физиономией он приблизился к Варе и процедил, не глядя на нее:

– Товарищ Сталин, мы уже знакомы...

– Неужто, Лаврентий? – спросил тот странным тоном. – И когда же успели? А с генерал-лейтенантом Веселовским знаком?

Берия окинул Михаила Порфирьевича злобным взглядом и медленно проговорил:

– Да, товарищ Сталин, с ним я тоже знаком!

– Генерал Веселовский – настоящий, преданный коммунист, – вещал Сталин, выпуская клубы ароматного сизого дыма, – служит верно Отечеству, укрепляет обороноспособность Красной Армии, защищает советский народ от внешней угрозы. Впрочем, бояться нам некого, пускай в Европе заварушка идет, нас она не касается, недаром же товарищ Молотов подписал пакт о ненападении с товарищем Риббентропом. Хотя ты, Лаврентий, нашептывал мне что-то иное?

Варя ужаснулась: Берия пытался убедить Сталина в том, что Михаил – предатель и враг народа? Какая низость!

А Иосиф Виссарионович помолчал мгновение и спросил:

– Скажите, товарищ Веселовский, что бы вы сделали с человеком, который вдруг посмел обидеть такую прекрасную женщину, как ваша супруга?

Вождь при этом чрезвычайно выразительно осмотрел на наркома Берию. Варя похолодела и поняла: Сталин все знает! Конечно же, история о том, как генерал-лейтенант Веселовский едва не застрелил наркома, достигла его ушей.

– Я убью его, – твердо произнес Михаил.

Сталин усмехнулся:

– Видишь, Лаврентий, вот ответ настоящего джигита. Более того – ответ настоящего мужчины. Не находишь?

Берия, покраснев, выдавил из себя:

– Разумеется, товарищ Сталин.

– И я уверен, руководство партии и страны не стало бы карать товарища Веселовского за то, что он вступился за честь любимой женщины, – заметил веско вождь. – Хм, в царское время не все было так уж плохо: тогда настоящие мужчины решали подобные вопросы на поединке. Может, нам дуэли узаконить? Хотя не все мужчины являются настоящими, а у некоторых кишка тонка для того, чтобы драться на дуэли. Ну, или мочевой пузырь...

Последние слова были прямым намеком на конфуз, случившийся с наркомом. Тот поднял голову. Взгляд за стеклами пенсне метался, рот приоткрылся – Берия производил чрезвычайно неприятное, даже жалкое впечатление. Весь его облик, казалось, отображал всего одно слово: «Опасность, опасность, опасность!» Из груди Берии вырвались странные булькающие звуки, и вождь ему сказал:

– Лаврентий, что же ты жену свою, Нину, бросил? Иди, позаботься о ней. Ну, живо!

Нарком, шатаясь, отошел от Сталина, а тот, взглянув на Варю, затем на Веселовского, не преминул напомнить:

– Советская власть хороша тем, что умеет прощать ошибки. Но не всегда. Так что смотрите, товарищ Веселовский, больше не допускайте промахов. Впрочем, с такой прелестной супругой, я уверен, вы никогда больше не свернете на кривую дорожку!

Варю била нервная дрожь все то время, пока они находились в Кремле, и хуже всего было, что время от времени она встречалась взглядом с Берией и явственно видела в его глазах ненависть, ярость и страх – самое опасное сочетание из всех возможных.

Сталин определенно знал о том, что произошло и на даче наркома, и позднее в его кабинете, но не пожелал открыто вступиться за Варю, недвусмысленно тем не менее приказав Берии оставить ее и Михаила в покое.