– Кстати, Катюша, пока не забыл, – остановил ее Аверин. – Не представляете, кого я встретил! Я ведь по старинке, на лошадках езжу. И тут, на станции нос к носу столкнулся с Варенькой Солдашниковой! – видимо, Виктор Семенович ожидал эффекта от своих слов, но то, как изменились лица его друзей, как они при этом переглянулись, его здорово озадачило. – А что? Я что-то не так сказал? – удивился он.

– Где, ты говоришь, ее видел? – медленно переспросил Карозин.

– Да вот, на станции перед самой Москвой, как на Тверь ехать.

– И когда? – продолжал допытываться Никита Сергеевич.

– Когда? Да нынче поутру и встретил. Часов в пять, наверное.

– Она была одна? – осторожно поинтересовалась Катенька.

– Одна? – Аверин усмехнулся. – Нет, друзья мои, этак не пойдет. Я вижу, тут у вас Бог знает что такое происходит, а потому, пока не расскажете мне все с самого начала – от меня ни слова! – и скрестил руки на груди.

Карозины снова обменялись взглядами, потом Катя сказала, что пойдет распорядиться насчет завтрака, а когда мужчины остались одни, Никита Сергеевич рассказал наконец своему другу о том, что случилось накануне.

Чуть позже, когда все трое сидели уже в столовой, за завтраком, и настроение у всех снова было не в пример мрачным, Виктор Семенович сказал:

– Да, друзья мои, что же это такое делается? Я ведь всегда считал, что на подобные кундштюки способны только падшие женщины. Ну, в смысле, – попробовал объяснить он, посмотрев на Карозиных, – падшие духовно, те, что не способны ценить брачных уз. А тут вот как… Ведь я думал, что Варенька не такая.

– Интересно, а кто думал иначе? – вспыхнула Катерина Дмитриевна, вдруг оскорбившись за свою подругу. – Да она и не такая! Для нее это не интрижка, иначе она бы не сбежала. Для нее это… настоящая любовь!

– Катя, – удивился Аверин, – что ты такое говоришь? Ты ее оправдываешь?

– Я не оправдываю ее, но вы, мужчины, как сговорились! – возмутилась Катенька. – Вы все считаете ее виноватой, а ведь она не виновата в том, что полюбила! Еще до замужества полюбила человека! Она не виновата в том, что ее нынешний супруг разрушил их отношения и обманом на ней женился!

– Но ведь она же дала ему свое согласие! – не отступал Аверин. – Ведь мы же были на их свадьбе, мы же ее видели!

– Ну и что? Что, я вас спрашиваю? – Катенькины глазки сверкали. – Она дала согласие человеку, которому доверяла, которому доверила самое важное! Она сама открыла ему свое сердце, рассказала о своих чувствах к другому! А он что сделал? Он воспользовался ее доверием! И кто теперь виноват, что в ее жизни снова появился тот, кого она любила? Кто в этом виноват?

Мужчины переглянулись и нахмурились.

– Все равно ее это не оправдывает, – упрямо заявил Аверин.

– «Но я другому отдана и буду век ему верна», – процитировала Катенька не без горечи. – Да, в этом смысле ей оправданий нет. Но она другая, она не Татьяна Ларина! Она Ольга!

– В любом случае нынче же я еду ее искать, – подал голос молчавший до поры Карозин и воинственно выпятил подбородок.

– Никита, если позволишь, я с тобой, – тут же предложил Аверин. – Мало ли что это за субъект, да и в дороге веселее вдвоем.

– Согласен, – согласился Никита Сергеевич.

Катя посмотрела на них так, словно хотела сказать: «Эх вы, мужчины!» Но сказала другое:

– Делайте, как считаете нужным. Извините, – она встала из-за стола и удалилась.

– Женщины, – вздохнул Аверин и покачал головой.

А Никита Сергеевич нахмурился.

Сразу же после завтрака Карозин распорядился запрягать, но не свои открытые сани, а возок своего друга и родственника – рассудили, что в крытых санях ехать сподручнее.

– Так ты говоришь, Виктор Семеныч, что встретил ее на тверской дороге?

– Да, ты ведь знаешь, до нашего имения на лошадях всего-то две суток, вот я как раз остановился в гостинице на ночь, а утром спускаюсь вниз и… Ба! Варвара Андреевна! Сидит себе в уголку, чай попивает. Я к ней, – Аверин прохаживался по кабинету, – засвидетельствовать, так сказать, почтение. Она испугалась. Да, брат, испугалась не на шутку. Поняла, видно, что через меня и мужу может стать известно. Я, конечно, поинтересовался, что так? Куда едете? А она мне говорит, мол, тетка заболела, в Т-ской губернии живет.

– Одна была, да? – задумчиво переспросил Карозин.

– Сначала одна, а потом с улицы вошел какой-то молодой брюнет, ну, тот, видно, с которым… – Аверин слегка замялся. – Направился к ней, потом, видно, сообразил, что к чему, и к свернул стойке. Но я-то видел, как она вспыхнула, стоило ему только войти!

– Странно, – покачал головой Никита Сергеевич. – Я-то думал, что они на поезде, куда-нибудь подальше поехали, а тут вот, на лошадях, по старинке. Будто и не боятся ничего.

– Вот в том-то и штука, – хмыкнул Аверин. – Ну, я настаивать не стал, – продолжил он свой рассказ. – Вижу, что даме неприятно, да и мыслей никаких не было ни о чем подобном. Да и к вам торопился. Ну, думаю, так, может, показалось. Словом, оставил ее. Мне как раз и сани подали.